Он надеялся, что удастся доехать хотя бы до заправочной станции или какого-нибудь городка, но указатели, возникавшие в рассеянном свете фар, не сообщали ничего обнадеживающего. Тридцать километров до ближайшего населенного пункта, дорога совершенно пуста. Конечно, кто еще, кроме Элис, решился бы на такое путешествие в метели.
Внезапно машина как-то странно дернулась и плавно остановилась. В наступившей тишине раздавался только угрожающий вой ветра за окнами и шуршание снежных хлопьев по стеклу.
— Что случилось? — Элис с недоумением взглянула на Мэтью.
— Не знаю. — Он повернул ключ зажигания, мотор чихнул, но не завелся. — Кажется, у нас небольшая проблема.
6
Становилось все холодней, Элис била дрожь. Она обхватила себя руками за плечи, кутаясь в пальто, но оно нисколько не грело. Мэтью приходилось еще хуже: пока он пытался выяснить, что произошло с мотором, куртка промокла насквозь, а пальцы буквально заледенели. Ко всем прочим неприятностям сел аккумулятор, и ни свет, ни обогрев нельзя было включить.
— Мы же замерзнем! — Элис только теперь начала понимать, в какое серьезное положение они попали. — Надо что-то делать!
— У тебя есть предложения? — спросил Мэтью. — Выход только один: дождаться спасателей.
— Но никто не знает, где мы! — воскликнула она.
— А твои родители? Ты же звонила им.
— Мама, наверное, думает, что я осталась в Лондоне, — растерянно сказала Элис.
Леденящий ужас затопил ее сознание: неужели она погибнет здесь, на пустынной дороге? Но это невозможно! Кто-нибудь обязательно придет на помощь, иначе и быть не может. Она успокаивала себя, но сердце замирало от страшного предчувствия.
— Главное — не паниковать. — Мэтью, во всяком случае внешне, оставался спокойным. — Для начала давай выясним, что у нас имеется из съестных припасов.
Он достал из кармана плитку шоколада и, отломив себе крохотный кусочек, остальное протянул Элис. Она отрицательно покачала головой: как можно думать о еде, когда смерть стоит совсем близко, так, что ее холодное дыхание овевает лицо.
— В воде недостатка нет, — продолжил Мэтью. — Но вот как быть с теплом? Если мы заберемся на заднее сиденье и прижмемся друг к другу…
Элис не выдержала: тонкие ниточки нервов, напряженных и натянутых до предела, словно порвались. Она вдруг громко рассмеялась, хотя в глазах стояли слезы.
— Прижмемся? У тебя вечно одно на уме! — крикнула она.
— Успокойся, пожалуйста.
— Тебе только этого и надо! Ты нарочно затащил меня сюда!
Мэтью покачал головой: сейчас не самое лучшее время для истерики, но он не представлял, что делать. Любое движение могло вызвать еще худшую реакцию.
— Ты хочешь убить меня, да? Меня и моего ребенка!
Он вздрогнул и отшатнулся: о чем она говорит?
— Ребенка? Ты беременна?
Элис расхохоталась, запрокинув голову. Растрепавшиеся волосы падали на плечи, на щеках выступил нездоровый румянец. Она никак не могла остановиться, злой смех просто разрывал ей грудь.
— Да! Да! И мы все здесь погибнем!
Мэтью казалось, что он сходит с ума, реальность оборачивалась тягучим черным кошмаром, мысли в голове смешались. Он попытался обнять Элис, но та с неизвестно откуда взявшейся силой оттолкнула его и, прежде чем он успел шевельнуться, выскочила из машины. Уже через мгновение ее скрыла мутная пелена метели.
Элис бежала, проваливаясь по колено в снег, но уже не замечая холода. Ветер толкал ее в спину, как будто подгоняя, обрушивался на плечи, пробирал до самых костей. Впереди ничего не было видно, и она вытянула перед собой руки, бредя в сугробах, как слепая. Сознание постепенно возвращалось, наступало отрезвление, а вместе с ним приходил и страх. Что она сделала?
Остановившись, Элис обернулась, но не смогла различить даже собственных следов. Куда идти? Она закричала, надеясь, что Мэтью услышит, но голос утонул в шуме ветра. Она снова побежала, не разбирая дороги, падая в снег, вставая, опять падая. Одежда промокла насквозь, руки и ноги казались чужими: она почти не могла управлять своим телом.
Шаг, еще шаг… Ладони уперлись во что-то твердое. Наверное, это стена или каменная ограда. Значит, здесь должны быть люди. Элис попыталась стучать, сбивая пальцы в кровь, но ответом была тишина. Теряя последние силы, она двинулась в обход стены, но ноги увязли в снегу, и Элис, застонав, упала. Подняться она не могла, страшная слабость не давала шевельнуться.
Постепенно ей начало казаться, что тепло разливается по телу, и уже не хотелось ничего, никаких движений. Лечь, закрыть глаза, и пусть метель укроет белым пушистым покрывалом, согреет и успокоит. Краешком сознания Элис понимала, что если не заставит себя встать, то замерзнет в этом сугробе, но сладкая истома завладела ею.
Мэтью шел медленно, пристально вглядываясь в темноту. Уже почти час он искал Элис, охрип от крика, но все безуспешно. Безумная женщина, что она натворила! Мысли о ребенке он временно отодвинул на второй план: возможно, это просто выдумка, чтобы побольнее задеть его.
Откуда-то, как показалось, справа, послышались странные звуки: словно кто-то шепотом пел колыбельную. Мэтью тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, но звуки стали немного громче. Он бросился туда, споткнулся и упал лицом в снег, при этом стукнувшись локтем обо что-то твердое. Рядом жалобно застонали.
— Элис? — Он вскочил и принялся разгребать снег.
Так и есть, она лежала на боку, обхватив колени руками, щеки заливала матовая бледность, губы едва заметно шевелились.
— Вставай! Ну же, вставай! — Мэтью подхватил ее подмышки и попытался поставить на ноги. — Держись, девочка!
— Не хочу… — пробормотала она сонно.
Он усадил ее на свою куртку возле стены, а сам двинулся вперед, ведя рукой по шершавой каменной поверхности, чтобы не заблудиться. Добравшись до двери, Мэтью постучал и, не дождавшись ответа, пошел дальше, увязая в снегу. Окно! Не раздумывая ни секунды, он локтем что есть силы ударил в стекло: с громким звоном оно осыпалось, мелкие осколки впились в кожу.
Мэтью забрался в окно и спрыгнул в комнату. Ища дверь в кромешной темноте, он проклинал все на свете и одновременно благодарил бога за это убежище. Справиться с замком оказалось не сложно, и через десять минут он уже внес Элис в гостиную и осторожно опустил на диван.
Хозяева дома, уезжая, отключили электричество, но Мэтью удалось найти карманный фонарик. В бледном свете можно было разглядеть деревянные стены, увешанные шкурами, книжные полки, но главное — камин. По счастью, в ящике оказались сухие дрова, а на каминной полке — спички. Пламя жарко вспыхнуло, запахло смолой и дымом.
Мэтью протянул к огню озябшие ладони, с наслаждением чувствуя, как разливается тепло по онемевшим пальцам.
