— Ой! — она схватилась за сердце. — Как ты меня напугал. Извини, что разбудила.
Дес никак не мог взять себя в руки и не обращать внимания на почти прозрачную ночную рубашку Молли, облегавшую каждый изгиб ее тела. Он ничего не мог с собой поделать. Рыжие волосы, слегка растрепанные со сна, огненным ореолом обрамляли ее лицо, придавая ему волшебное сияние.
Это было выше его сил. С губ Деса сорвался глухой стон.
Дес тут же пожалел о том, что не сумел сдержаться, потому что Молли обеспокоенно опустилась на колени рядом с его постелью.
— Дес, ты в порядке?
— Нет. — Если только не называть порядком тот факт, что он хотел ее до боли, до потери сознания.
Она приложила свою маленькую прохладную ладонь к его лбу. Дес с трудом подавил желание прижать ее пальцы к своим губам.
— Тебе плохо? Может, вызвать врача? — спросила Молли.
Он покачал головой.
— Тогда в чем дело?
— Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не прикоснуться к тебе.
Молли озадаченно уставилась на него.
— Ох…
Он сел, сложив руки на груди. Его шорты отнюдь не скрывали его отношения к ней.
— Сложно сохранять спокойствие, когда ты ходишь тут в таком виде.
— Правда?
Казалось, она была польщена, и это только распаляло Деса.
— Да. Мне должны дать медаль за честь и выдержку.
— Я поищу медаль в своем сундуке… — прерывающимся голосом попыталась пошутить Молли.
— О, не утруждай себя. Все свои медали я уже получил. К тому же то, о чем я сейчас думаю, плохо сочетается с медалью за честь. Лучше иди к себе и поплотнее закрой дверь.
Молли несколько секунд ошарашенно смотрела на него, а потом улыбнулась:
— Я поняла! Ты просто снова входишь в роль моего жениха.
— Да. Конечно. Как скажешь.
Но его тело вовсе не входило в роль. Нервы были так напряжены, что он плохо контролировал себя. Больше всего на свете ему хотелось сжать Молли в своих объятиях.
— Давай собирайся. Нам нужно выйти к завтраку.
— Я быстро, — сказала она, вставая.
Молли ушла, оставив за собой легкий аромат духов, а Дес… Дес уже скучал по ней. Сквозь закрытую дверь спальни он слышал, как девушка принимает душ. Он представил себе обнаженную Молли, с ее рыжими волосами, рассыпанными по плечам, молочно-белой кожей, омываемой струями воды. Образ изящно изогнутой спины и маленьких, дерзко приподнятых грудей заставлял его мышцы болеть, оттого что он не мог к ней прикоснуться.
Дес опять застонал, но на этот раз никто не услышал его. Он зарылся лицом в подушку и попытался заснуть.
Прошла, казалось, целая жизнь, когда Молли снова открыла дверь. Она забрала волосы в хвост, а платье с высоким воротничком уже не так волновало воображение, как ее ночная рубашка, и это снова придало Десу уверенности.
До тех пор, пока она не подошла к нему, повернувшись спиной.
— Ты не посмотришь, что там у меня с молнией? Кажется, ее заело.
Дес поднялся с дивана. Расстегнутое платье открывало перед ним участок нежной кожи, той, что он только что себе представлял. Если чуть-чуть потянуть застежку вниз, он сможет увидеть гораздо больше, но этого нельзя допустить, ведь их роман был всего лишь фикцией…
Какое счастье, что она не могла почувствовать, как тряслись его руки, когда он застегивал молнию, стараясь не коснуться ее кожи.
Молли повернулась к нему и улыбнулась:
— Спасибо. Ну, как я выгляжу? Нормально?
Если подобная оценка означала, что каждый дюйм ее тела был самим совершенством, то, пожалуй, да, она выглядела нормально. Дес скользнул взглядом по точеной груди Молли, тонкой талии, длинным стройным ногам, изящным лодыжкам и туфлям на высоких каблуках.
— Ты выглядишь потрясающе.
Молли подавила нервный вздох:
— Спасибо.
Спасибо и тебе, что превратила меня в сексуального маньяка, подумал про себя Дес. Но через несколько часов, напомнил он себе, все это прекратится. Все, что было так близко и одновременно так недоступно…
Молли чувствовала, что по ее спине бегают мурашки, когда Дес, взяв под локоть, провожал ее в зал. Просторное помещение уже было наводнено незнакомыми, но все же очень любопытными выпускниками школы Чэрити-Сити. Как и вчера, не всем нравилось то, что Молли сопровождал Десмонд. Но сегодня Молли была уверена в себе на все сто, хоть ей и пришлось заставлять себя не думать о том, как Дес смотрел на нее утром, о том, как дрогнул его голос, когда он сказал, что с трудом сдерживает себя…
Неужели он хотел наброситься на нее? В глубине души Молли надеялась, что это действительно было так.
Но сейчас не время думать об этом. Пора поприветствовать любимую учительницу.
— Смотри, вон миссис Тобин, — сказала она, подняв лицо к Десу, который выглядел ослепительно в угольно-черном костюме, такого же цвета рубашке и небрежно завязанном серебристом галстуке.
— Ну, пойдем к ней.
Они пробрались сквозь толпу к столу, где сидела миссис Тобин, пока еще одна. Это была миниатюрная брюнетка, с едва тронутым морщинами лицом. Одетая в синие слаксы и подходящий по цвету свитер, она выглядела точно так же, как в день выпускного бала Молли.
— Миссис Тобин, здравствуйте! — Молли наклонилась, чтобы обнять учительницу. — Как поживаете?
— Отлично. С нетерпением жду, когда смогу наконец заняться чем-то другим, кроме педагогики. Я рада, что ты счастлива, дорогая моя Молли. Я слышала, вы с Десмондом помолвлены, — сказала миссис Тобин и с сомнением взглянула на Деса. — Как так получилось?
Молли открылась этой чудесной женщине, когда вся школа насмехалась над ней, и теперь должна была предвидеть, что та потребует объяснений. Одно дело — одурачить бывших одноклассников, совсем другое — солгать женщине, которая слишком хороню ее знала и так много значила для Молли.
Девушка в отчаянии прикусила губу и повернулась к Десу.
Дес понимающе кивнул ей и принял атаку на себя:
— Я работаю над проектом отца Молли. Так мы встретились снова.
— В этот раз ее отец не заплатил тебе? — миссис Тобин посмотрела на него поверх очков. Она ждала ответа на свой вопрос.
Дес напрягся.
— Вы не представляете, как я сожалею о том, что случилось в старшей школе. Молли всегда нравилась мне в юности. Теперь мы выросли, и моя симпатия превратилась в нечто большее. Молли красивая, умная, и у нее самая хорошенькая попка во всем Техасе, — вы понимаете, о чем я?
Молли вздохнула с облегчением. Даже она поверила ему, хотя отлично знала, что он притворялся.
