Карлос недолюбливал этого полного неприятного субъекта с вечно грязными волосами и потным лбом, с которым по долгу службы ему приходилось общаться. Карлос удивился бы, если бы узнал, что Маклаффин считает его самого не менее неприятным субъектом, скользким, пронырливым и ненадежным.
Под сердитым взглядом хозяина кабинета Карлос прошмыгнул внутрь, прикрыв за собой дверь, и демонстративно покрутил в руках папку с фотографиями. Если начать извиняться или оправдываться, Маклаффину ничего не стоит выгнать его с порога. Не объяснять же, что из объятий той красотки, с которой он вчера познакомился, не так просто вырваться, особенно если учесть полное отсутствие у него желания вырываться. Видно же, день у главного редактора явно не задался, тот зол как тысяча чертей. Наверняка опять не набрал сенсационного материала на номер и заставил подчиненных сочинять очередные небылицы. В таком состоянии еще неизвестно, как он отнесется к принесенному им материалу.
— Ладно, — смилостивился Маклаффин, протягивая руку к папке, — что там у тебя?
Открыв папку, редактор моментально изменился в лице, побагровел и как-то подозрительно напрягся. Карлос, не зная, что и думать, решил было, что тому неизвестен субъект, запечатленный на фотографиях, и позволил себе прокомментировать свою работу.
— Это Джей Коул, солист группы… — начал пояснять он, но закончить ему не удалось.
Его объяснения прервал крик Маклаффина, больше напоминавший рык разъяренного зверя:
— Какой, к черту, Коул?! Это же Саманта Холлиуэл! Вот это дела!
Челюсть Карлоса отвисла. Он бросился к столу, на который Маклаффин в приступе гнева швырнул фотографии, и схватил одну. Из-за этой Паулиты он даже не обратил внимания на спутницу Коула, когда наспех печатал фотографии.
— Ты когда их сделал?
Карлос напрягся, но из-за неожиданности вопроса не успел сообразить, какой ответ будет выгоден ему, и выдал правду:
— В субботу.
— Болван! — заорал багровый от злости Маклаффин. — Два дня, мы потеряли два дня! Где ты шлялся, твою мать?! Ты должен был уже на следующее утро быть у меня с этим материалом! Все другие издания уже, должно быть, прошлись по поводу их встречи, а мы только сегодня узнаем о случившемся!
— Но никто об этом не знает, — поспешил оправдаться Карлос. — Возле отеля был один я. Это эксклюзивные снимки.
— Точно? — недоверчиво покосился на него тяжело дышащий начальник.
— Точнее не бывает.
Это заявление немного успокоило Маклаффина. Тот отдышался и снизошел до того, что пообещал Карлосу: если тот окажется прав и никакое другое издание в ближайшее время не опубликует подобные фотографии, ему выплатят дополнительную премию. Счастливый фотограф, еще раз заверив шефа в эксклюзивности материала, ретировался, мысленно потирая руки. Маклаффин выскочил из кабинета, немало удивив свою помощницу такой прытью, и потребовал подборку утренних газет и журналов: надо было самолично убедиться, что больше ни одно издательство ни сном ни духом не ведает о тайной встрече дочери политика и рок-музыканта.
Поспешно листая материалы, он наткнулся на статью о некой благотворительной акции, его цепкий взгляд скользнул было дальше, но вдруг вернулся к общему снимку участников. Маклаффин чуть не подпрыгнул от радости, хотя то, что он увидел, было совсем не тем, что он искал. Саманта Холлиуэл и Джей Коул стояли рядом среди других участников акции. Это наводило на определенные размышления: две встречи уже явно не случайность, тут любой человек может сделать вполне определенные выводы.
«Дочь сенатора — новая подружка рок-музыканта». Это будет бомба, решил Маклаффин. Он уже видел, как взлетят продажи газеты.
11
Дуглас Пейн не глядя взял протянутую ему газету, но уже через минуту изумленно взглянул на своего секретаря. Тот каждое утро приносил ему подборку свежей прессы со своими пометками напротив тех статей, которые Пейну было бы интересно и полезно почитать.
— Уиллис, какого черта! Что это ты пытаешься мне подсунуть?! С каких пор мы начали интересоваться бульварной прессой?! — Он возмущенно швырнул протянутую ему газету на стол с бумагами.
Пейн не рассчитал силы замаха, и газета полетела на пол. Молодой человек смущенно поправил очки и закашлялся, но взял себя в руки, поднял газету и снова протянул своему шефу.
— Я думаю, сэр, тут есть нечто такое, с чем вам будет очень интересно ознакомиться.
Пейн с подозрением уставился на помятый лист презираемой газетенки, снова подсунутой ему предусмотрительным Уиллисом, и двумя пальцами брезгливо взял лист.
— Обратите внимание вот на эту статью, сэр.
Пейн нехотя опустил взгляд на страницу, прочел заглавие и изумленно выдохнул. Он вцепился в лист и погрузился в чтение. На середине статьи он махнул секретарю рукой, отпуская его.
Обожаемая папочкой Гарри дочурка спуталась с музыкантом — вот так новость! Конечно, сведения еще надо будет проверить, а то в погоне за сенсациями подобные газетенки не гнушаются подлогом. Ведь современная техника позволяет сделать все практически незаметно, сразу и не разберешь, настоящая фотография или подделка. Обидно будет, если это все — очередная газетная «утка». Хотя, как говорится, не бывает дыма без огня. А если это так, то любой костерок можно при желании и небольшом усилии раскочегарить до приличного пожара. Пейн мысленно потер руки. Скандальчик, затрагивающий семейку Холлиуэлов, будет очень кстати. До выборов осталось недолго.
Вот оно решение всех его проблем: найти неприглядную историю в биографии Гарри и устранить его, так сказать, уничтожить как политика. Как ни старался Пейн продвинуть на место Холлиуэла своего кандидата, Гарри с завидным постоянством переизбирался в Сенат, не давая ни малейшего шанса своим конкурентам. Одно время Пейн пытался даже договориться с ним, так сказать, пролоббировать свои интересы через уже избранного сенатора, но тот оказался на редкость неподкупным и принципиальным. Популярность Холлиуэла не давала ему ни малейших шансов посадить на его место в Сенате своего человека.
И вот шанс завалить Холлиуэла, можно сказать, сам плывет ему в руки. Нельзя упустить даже малейшую возможность подпортить Гарри репутацию. Значит, предстоит немало дел. Нужно будет обязательно нанять человека, чтобы тот как следует покопался в грязном белье всей семейки, их безупречная репутация может оказаться не настолько идеальной.
Но сначала надо поговорить с главным редактором этой паршивой газетенки. Да и столь расторопный фотограф, умудрившийся подкараулить безупречную мисс Холлиуэл в таком непотребном виде, может оказаться весьма полезным.
Близился полдень, но Саманта никак не могла оторваться от работы, чтобы сходить перекусить. Погружаясь в бумаги, вникая в ту или иную статью, формулируя тот или иной абзац, она порой настолько увлекалась, что нередко оставалась без обеда. Телефонный звонок вырвал ее из пучин юридических текстов. Она, недоумевая, кто бы это мог быть, подняла трубку и, услышав голос отца, растерялась. Гарри никогда не звонил ей на работу, а тут вдруг он не только позвонил, но и попросил ее срочно зайти к нему.
