— Гм, а, собственно, какая основная мысль парада? — осведомился он у Кирби.
— Жизнь — это игра в кости, — ответила она ему.
— Да, мне сие известно, — промолвил мистер Неш, — но все же какова главная мысль парада?
Девушка, прищурив глаза, посмотрела на него.
— Так это и есть основная мысль. Жизнь — это игра в кости. Четвертый класс миссис Меруин написал лучшие сочинения на эту тему. Их работы намного превосходили остальные.
Махнув головой, Джеймс прогнал сюрреалистическое чувство, грозящее захлестнуть его тем скорее, чем больше нового он узнавал про этот городишко.
— И четвероклашки справились, правда?
Кирби утвердительно кивнула головой.
— Ого, школа, видно, здорово изменилась с тех пор, как я учился в четвертом классе.
— Да, век живи, век учись.
Мистер Неш собирался уже осведомиться, какое отношение имеет тема сочинения «Жизнь — это игра в кости» к возвращению кометы, но вовремя решил, что это ему ни к чему. Повернувшись к Кирби, он лишь спросил у нее:
— В каких мероприятиях мне предстоит принять участие в качестве оберцеремониймейстера?
— Ну, до парада ни в каких, — ответила ему мисс Коннот.
Джеймс снова обратил свой взор на платформу:
— Осталось всего два дня. Ты уверена, что ее закончат к сроку?
— Полагаю, тут затруднений не возникнет.
Он вновь взглянул на девушку и еле удержался, чтобы не нахмуриться. Опять на ней какое-то несуразно сидящее бесформенное платье, видно перешедшее по наследству от старшей сестры Лауры Эшли Коннот. Старомодное платье с длинными рукавами, огромными складками, цветами и здоровым бантом. И в довершение всего крохотные туфли без каблуков.
Почему она постоянно напяливает на себя всякую дрянь, ведь он собственными глазами видел, какое невероятно прекрасное тело скрыто под этими тряпками? Это же не имеет смысла. Особенно с тех пор, как она вознамерилась захомутать какого-нибудь холостяка. Если девушка думает, что ее наряд привлечет мужчин, то она еще более наивна, чем он считал.
— Ну, поскольку до парада два дня, — вновь начал Джеймс, — то мне кажется, мы могли бы провести какое-то время вдвоем.
— Гм, я говорила, что у меня сегодня деловой обед? — тут же осведомилась Кирби. Она взглянула на наручные часы, и ее брови явно в притворном изумлении взметнулись вверх. — Фу-ты, осталось меньше часа. Совершенно вон из головы. Мне стоит поторопиться. Я покажу вам город в другой раз, ладно?
Мистер Неш чуть не заметил, что сейчас лишь начало десятого и еще рановато для обеда даже в центральном часовом поясе, но тут громкий хлопок двери заставил его попридержать язык. Они одновременно повернулись к двери на противоположной стороне пакгауза. Внутрь вошел высокий блондин в забрызганном краской комбинезоне.
Не заинтересовавшись новым лицом, Джеймс вновь посмотрел на Кирби и увидел, что она уж точно не осталась равнодушной к появлению мужчины. Краска прилила к ее щекам, и они очаровательно порозовели. Они пунцовели всякий раз, когда девушка смущалась. Джеймсу уже казалось, будто она приходит в замешательство каждую минуту.
— Привет, Тедди! — крикнула она, и на ее устах заиграла застенчивая улыбка.
Джеймс обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как крутанулся вокруг своей оси незнакомец. На его лице было написано удивление. Его явно поразило то, что он здесь не один. Но, увидев Кирби, мужчина улыбнулся. Так улыбается отец, гордый за родную дочь, которая под его руководством в совершенстве освоила удар в пах перед своим первым свиданием.
— Привет, Кирби, — ответил Тедди. Подняв руку и помахав ею, он направился к ней. — Платформа получается на славу, верно?
Мисс Коннот, не спуская глаз с лица Тедди, утвердительно кивнула головой. Что-то сжалось внутри Джеймса, когда он увидел, что она вновь покраснела. «Да, малый не плох, — признал мистер Неш, — если вам, конечно, нужен голубоглазый блондин нордического типа с веснушками и золотистым загаром». Впрочем, Джеймс всегда считал таких людей ужасными занудами. «Разумеется, — тут же подумал он, — подобное соображение никогда не отбивало, во всяком случае у меня, охоту к голубоглазым блондинкам, но все же…»
— Я… э… — начала Кирби, запинаясь на каждом слове. — Джеймс, это Тедди Гундерсен. Он член комитета, отвечающего за постройку платформы. Тедди, это Джеймс Неш.
— Мистер Гундерсен, — официально приветствовал того Джеймс.
— О, оберцеремониймейстер. — Тедди понимающе кивнул головой.
«Ага, и не забывай о том, приятель», — подумал мистер Неш, удивленный внезапно охватившим его приступом какого-то смутного чувства.
— Рад нашему знакомству, — радостно проговорил мистер Гундерсен. Затем он обратился к Кирби: — Ну и каково твое мнение о платформе?
Девушка нервно заправила шелковистую прядь почти белых волос за ухо, и Джеймс неожиданно поймал себя на желании протянуть вперед ладонь и вернуть прядь на прежнее место. Пусть бы она, извиваясь, ниспадала ей на плечо. Однако он взял себя в руки, словно юноша в пору своего первого увлечения, и, затаив дыхание, ждал, что она ответит.
— Ты с детьми проделал большую работу, — сказала мисс Коннот Тедди.
Мужчина обернулся, посмотрел на творение рук своих и согласно кивнул головой.
— Да, вид что надо. Завтра закончим — и делать нечего.
Кирби снова тряхнула головой. Она по-прежнему нервничала.
— Мне бы хотелось как-нибудь выразить тебе свою признательность за все твои немалые труды.
На сей раз Тедди отрицательно помахал головой.
— Не стоит. Нам было весело сооружать платформу. Дети были в восторге.
Мисс Коннот, волнуясь, опять посмотрела на него.
— Нет, мне хотелось бы выразить свою благодарность тебе, — снова повторила девушка, делая ударение на последнем слове.
— Да будет, Кирб. Я ведь уже сказал, что нам всем было…
— Нет, — прервала его мисс Коннот, пытаясь втолковать ему собственную мысль. — Я желаю выразить тебе свою благодарность. Не детям. Тебе.
— Но дети…
— Как насчет обеда у меня дома? На следующей неделе? — энергично спросила она.
Мистеру Нешу захотелось захлопать в ладоши, когда малый наконец понял, куда клонит Кирби. К сожалению, единственной наградой Джеймсу было безумное, затравленное выражение, появившееся на лице Тедди.
— А, ясно. Гм… благодарю, Кирб, но я… гм… я полагаю, что это ни к чему.
— Но мне хотелось бы как-то выразить тебе свою благодарность. Я приготовлю обед, а затем мы могли бы…
— Нет! Никакого обеда! — отнекивался мистер Гундерсен, отступая назад. С каждым мгновением в нем росло подозрение.
— Однако мне хотелось бы…
