«Наверное, это секундант Сомерфилда, — решил Эндрю. — Неудивительно, что парень так нервничает, — ему не совладать с Люсьеном, если до этого дойдет дело».
Наконец дверца кареты открылась, и появился Сомерфилд.
Только это оказался не Сомерфилд, а леди Челсиана Блейк. На ней была свободная блуза и обтягивающие бриджи, которые подчеркивали длину и стройность ног, на лице играла уверенная улыбка.
Эндрю замер, как громом пораженный. Он-то думал, что с легкими у него уже все в порядке, что он полностью вылечился. Видимо, он ошибался, потому что сейчас, когда его взгляд скользнул по ее стройным ногам, изящным бедрам и округлой попке, он обнаружил, что ему трудно дышать.
— Вот так сюрприз, — пробормотал Люсьен, обращаясь к брату.
Эндрю понял, что, кроме проблем с дыханием, у него проблемы с речью.
— Разве? — с вызовом осведомилась Челси, окинув Эндрю презрительным взглядом. — Мой брат нездоров, поэтому я дерусь за него.
— Что? — вскричал Эндрю, вновь обретя способность говорить.
Челси подбоченилась.
— Вы слышали меня. Он нездоров. Если точнее, то он заперт в номере в «Ламбурнском гербе» и у двери выставлена стража. По моему приказу, естественно. — Она мило улыбнулась. — Не нужно, чтобы кто-то рисковал своей жизнью ради меня. Ведь не Джеральда обесчестили, а меня.
— Неужели вы серьезно? Я не буду, не могу драться с женщиной!
— Почему же? А я буду и смогу драться с мужчиной.
— Чушь какая-то! Я уезжаю!
Люсьен спокойно взял Эндрю за руку. Тот вспыхнул, как костер, в который подсыпали пороху, и попытался вырваться.
— Послушай, Эндрю, не в твоих правилах отказываться от вызова, тем более брошенного в такой очаровательной форме.
— Так она же женщина!
— Гм… да. Я вижу.
— Я отказываюсь принимать участие в этой дурацкой комедии. У меня есть более важные дела!
Челси молча наблюдала за ним. Внешне она была спокойна, но внутри нее росла та же боль, то же замешательство, что появилось на балу после разговора с лордом Эндрю. Нет, она не доставит ему удовольствия увидеть ее нерешительность. Она не покажет ему, как больно ее ранил его отказ. А отказ действительно причинил ей боль. Ведь ее с такой легкостью сбросили со счетов, ее не воспринимают всерьез. Она же думала — надеялась, — что он ответит ей с подобающим уважением и согласится на поединок. А он оказался таким же, как все. Высокомерным. Надменным. Вредным. Челси судорожно сглотнула и еще выше задрала подбородок.
— Итак, — громко сказала она, убедившись, что все вокруг внимательно слушают, — вы уезжаете и, следовательно, унижаете не только меня, но и себя перед лицом всех собравшихся. Эти люди пришли посмотреть на поединок, который, кажется, превращается в необычное спортивное состязание. — Она презрительно засмеялась. — Представляю, как пострадает ваша репутация и репутация вашей семьи. Я уже не говорю об их любви к вам. Только подумайте: де Монфор пасует перед женщиной!
Эндрю сердито сжал кулаки, его глаза метали молнии.
— Значит, это была ваша идея — пригласить толпы зрителей?
— Естественно. Мне требовались дополнительные гарантии, что вы не сбежите.
Стоявший рядом с Эндрю герцог Блэкхит усердно тер подбородок, тщетно пытаясь сдержать улыбку.
— Да, она обеспечила себя поддержкой, — заметил он.
— Я не пойду на это, — отрезал Эндрю. — Не пойду. Он повернулся и поспешил к карете. Сердце Челси упало. Толпа разочарованно зароптала.
Она не позволит ему унизить ее во второй раз! Девушка дождалась, когда Эндрю приблизится к карете, и громко заявила:
— Лорд де Монфор, пусть вы, как утверждают, и умны, но вы трус!
Эндрю остановился как вкопанный.
— Если бы на моем месте был мужчина, вы бы не отступили с такой поспешностью, — продолжала Челси так, чтобы ее все слышали. — Однако лишь потому, что я женщина, вы отказываете мне в уважении. С моим братом вы бы на такое не осмелились. Вы считаете, что я не могу соперничать с вами в поединке на этих железных палках. Я женщина, и вы считаете, что я не способна отстоять свою честь. Что ж, идите, отправляйтесь в свою лабораторию. — Она тряхнула головой. — Возможно, в слухах о вас есть доля правды.
Эндрю медленно повернулся к ней лицом:
— В каких слухах? Челси ухмыльнулась.
— В таких, что вы очень не любите женщин, — желчно ответила она. — Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
У Эндрю застучало в висках, в теле поднялась мелкая дрожь, и он почувствовал, что теряет контроль над собой.
— Полагаю, — голосом, в котором явственно слышалась угроза, произнес он, — что мое вчерашнее поведение по отношению к вам опровергает весь тот вздор, в который вы имели глупость поверить.
— Ваше вчерашнее поведение по отношению ко мне — единственная причина, почему вы оказались здесь, милорд.
Челси насмешливо поклонилась Эндрю, затем, одарив переговаривающихся зрителей лучезарной улыбкой, неторопливо двинулась к нему. Эндрю напрягся. Обнажив шпагу, она приблизилась почти вплотную к нему. Эндрю наблюдал, как под блузой вздымается и опускается ее грудь, упругая, высокая. В вырезе виднелась очаровательная ложбинка. Челси уперла острие шпаги ему в подбородок, заставляя его отвести взгляд от ее груди.
— Докажите всем, кто здесь есть, что слухи лгут, — она снова улыбнулась, — и что внимание дамы заботит вас гораздо больше, чем безжизненные реактивы, вещества и растворы.
Эндрю прикрыл глаза, стараясь сдержать рвущийся наружу гнев. Он чувствовал, что вот-вот взорвется. Что ему не совладать с собой.
И в этот момент послышался деликатный кашель Люсьена.
— Между прочим, — проговорил он, — мне в голову пришла великолепная идея.
Челси и Эндрю продолжали сверлить друг друга взглядами и даже не повернулись.
— Ив чем же заключается эта великолепная идея, ваше сиятельство? — осведомилась девушка.
— Я уверен, что мой брат просто боится убить вас. Или быть убитым вами. Поэтому я предлагаю вам драться до первой крови. Это будет полезно не только для толпы, но и для вашей, миледи, израненной гордости.
— Идея не лишена достоинств, — заключила Челси.
— Более того, я считаю, что нужно придать немного серьезности вашему поединку, чтобы его не воспринимали как легкомысленную блажь. Предлагаю сделать ставки. Если вы, леди Челсиана, победите, то никогда не услышите ни одного слова о том, чтобы выйти замуж за моего брата, столь вам ненавистного.
— А если победа будет за мной? — спросил Эндрю.
— Если ты победишь, то получишь право вернуться в свою лабораторию и никто из внешнего мира никогда тебя не побеспокоит.
— Никогда?
