– Разве можно справиться с раздутым самомнением! – В ее голосе прозвучало легкое раздражение. – Я обнаружила, что начальник отдела вообразил, что он – гений программирования, и изменил нашу первоначальную программу. На самом деле он испортил ее. Несколько человек будут работать над ее восстановлением все выходные. Но впредь ничего подобного не случится, – добавила Мэгги с удовлетворением. – Я напомнила президенту банка, что они нарушат контракт, если внесут в нашу программу какие-либо изменения.
– Надеюсь, не вы будете заниматься восстановлением? – осведомился Ричард, опасаясь, что его планы на выходные могут рухнуть.
– Нет, проблема обнаружена, и теперь любой хороший программист может справиться. В компании их много. Сэм собрал великолепную команду.
Ричард проигнорировал последнее замечание.
– Я позвонил вам, чтобы попросить об одолжении. Мне нужно сделать подарок для одной жен-шины, а я не знаю, какой. Помогите мне подобрать что-нибудь.
Для женщины? – ревниво подумала Мэгги. Не хочет ли Ричард намекнуть, что она не интересует его? Как бы там ни было, нельзя упускать возможность провести с ним время. Во всяком случае, пока есть надежда отомстить за Сэма.
– Конечно, – согласилась Мэгги, болезненно морщась от мысли, что ей снова придется засунуть ноги в «испанские сапоги» на высоких каблуках.
– Почему бы нам заодно не прогуляться? Найдем какой-нибудь симпатичный ресторанчик, поужинаем, а потом отправимся за покупками. Я зайду за вами через пятнадцать минут. Ужасно хочу есть, потому что мне опять не удалось пообедать.
Мэгги тоже терзал голод, но только другого рода.
– Мне нужно переодеться. Встретимся через двадцать минут.
Спустя пятнадцать минут она с удовлетворением посмотрелась в зеркало. Белые сандалии были удобнее и подходили к белому жакету и брюкам, облегавшим стройные бедра. К тому времени, когда Ричард возвратится в Калифорнию, она уже сможет носить этот и другие подобные наряды без малейшего смущения.
От мысли, что Ричард вскоре уедет, Мэгги охватила паника. Звонок в дверь заставил ее вскочить. Она схватила сумочку и выбежала из квартиры.
Увидев Ричарда, Мэгги судорожно сглотнула. Он выглядел великолепно. Если бы только она смогла понять, чем привлекает ее Ричард, она бы нашла противоядие. Ради успеха ее плана ей нужно спокойствие, а она так далека от него!
В Ричарде живут две разные личности, и это затрудняет ее задачу. Оставаясь наедине с ней, он предстает как обворожительный сексуальный мужчина, в то время как на работе демонстрирует удивительную целеустремленность и потрясающее трудолюбие.
Открыв дверь, Мэгги вышла на улицу. Она почувствовала дрожь, когда заметила, как в глубине серых глаз Ричарда вспыхнули огоньки желания. Внезапно ей стало трудно дышать.
Каким бы ни был Ричард Уортингтон, он не дурак. Что, если он догадается о мести, которую она лелеет против него? Мэгги попыталась успокоить себя: ему ни за что не догадаться.
– Что-то случилось? – прищурившись, спросил Ричард.
– Почему вы спрашиваете?
– У вас такой вид, словно вы… боитесь чего-то, – наконец произнес он. Не опасается ли Мэгги, что Зилински удастся обнаружить что-нибудь?
– Нет, я просто немного устала, – солгала Мэгги. – После ужина мне станет лучше.
Ричард не стал развивать эту тему.
– Я подумал, что мы можем доехать на такси до Рокфеллеровского центра. Поедим где-нибудь там.
Мэгги пошла за ним к машине. Ричард с трудом подавил искушение провести рукой по полоске кожи, проглядывавшей между верхом брюк и топиком. Сжав пальцы в кулак, он пытался совладать с желанием прикоснуться к ней. Странно, но Мэгги явно не испытывает потребности подчеркнуть красоту своей фигуры. Одевшись, она словно забывает о своем теле. Хотелось бы ему забыть о нем! Мэгги преследует его во сне и наяву.
Сев в такси, она немедленно спросила:
– Кому нужно сделать подарок?
– Моей двоюродной бабушке Эдвине.
Мэгги облегченно вздохнула.
– Бабушке…
– В субботу у нее день рождения. Не представляю, что ей может понравиться.
– Сколько ей лет?
– Восемьдесят один, – с теплой улыбкой ответил Ричард.
– У нее слабое здоровье?
Он усмехнулся.
– Я бы так не сказал. Недавно она занялась прыжками с парашютом.
– Что?! Но это же опасно!
Ричард пожал плечами.
– Она говорит, что остеопороза у нее нет, поэтому у нее не больше шансов получить перелом, чем у тех, кто моложе ее на пятьдесят лет. Ей пришла в голову эта мысль, когда президент Буш ознаменовал прыжком с парашютом свое восьмидесятилетие. Она заявила, что не только мужчины способны на это.
Мэгги не знала, восхищаться ли ей или ужасаться.
– Похоже, у нее есть характер.
– Еще какой! После окончания Вассар-колледжа она хотела войти в семейный бизнес, но, судя по всему, мой прадедушка был заядлым приверженцем «мужского шовинизма», поэтому он даже не хотел слышать об этом. И потребовал, чтобы она вышла замуж за сына одного из его друзей.
– И она?..
– Отправилась вместо этого на сафари в Африку.
Мэгги удивилась.
– Не понимаю, как одно связано с другим.
– Думаю, что она хотела утереть нос отцу. После Африки она жила в Париже, пока не началась война. И лишь тогда вернулась домой.
– Удивительная жизнь, – с невольной завистью сказала Мэгги.
– Да, интересная.
Такси остановилось перед Рокфеллеровским центром.
– А вы хотели последовать по стопам отца, не так ли? – спросила Мэгги, когда они пошли по улице.
Ричард бросил на нее быстрый взгляд.
– Почему вы так подумали? – поинтересовался он, беря ее под руку.
Мэгги слегка напряглась.
– Не знаю. Наверное, из-за вашего тона. Вы говорили о вашей двоюродной бабушке с оттенком снисходительного раздражения.
Ричард слегка нахмурился, растерявшись от ее проницательности.
– Эдвина очень умна, – подумав, сказал он. – Материально она не зависела от отца, потому что мать оставила ей значительный целевой фонд. Но так как ее отец не позволил ей работать в семейном бизнесе, она провела всю жизнь, растрачивая свои способности и ударяясь в крайности.
Будь Ричард на ее месте, он бы послал отца к черту и основал бы собственную компанию, подумала Мэгги. Он не позволит кому-либо встать на своем пути.
Дрожь пробежала по спине Мэгги. Вряд ли Ричард проявит благодушие, узнав, что его обманули. Прежде чем это произойдет, ей нужно сделать так, чтобы он влюбился в нее или, по крайней мере, в ее облик, преобразившийся согласно требованиям моды. Настоящая Мэгги Ромер, которая предпочитает мешковатую одежду и спокойные вечера дома, никогда не привлекла бы его. Внезапно Мэгги охватило отчаяние.
