Уступая настоянию мужа, Жюли села. Он сел рядом с ней и протянул ей свою нетронутую рюмку бренди.
– Выпей и это, дорогая!
Супруга послушно осушила вторую рюмку.
– Ну вот, так-то лучше, – сказал ей муж и обнял за плечи свою все еще кипевшую супругу. – А теперь я хочу, чтобы ты выслушала меня, Жюли. И не прерывай меня, пока я не закончу. Ты можешь меня послушать?
Женщина вздохнула:
– Да, я слушаю.
– Очень хорошо. Так же, как и ты, я считаю положение очень опасным. И это моя вина. Я несу за это полную ответственность. Признаюсь, думая, что Клей Найт скоро наскучит Мэри Элен, я считал, что к этому времени она уже и думать забудет о юноше.
– Этого не будет, Джон, она…
– Прошу тебя, Жюли! – покачал головой Джон Томас, успокаивая жену. – Запретить Мэри Элен видеться с Клеем – это не решение проблемы. И ты это прекрасно знаешь. Если один из нас только намекнет, что мы не одобряем ее увлечения, мы ее наверняка потеряем. Я хочу, чтобы ты обещала мне этого не делать.
Вздохнув, Жюли кивнула в знак согласия. Она понимала, что муж прав.
– Я не скажу ни слова!
Джон Томас улыбнулся и сказал:
– Могу я напомнить тебе, дорогая, что твой муж – человек, пользующийся большим влиянием? Человек, которому состоятельные приятели и политики, занимающие высокие посты, обязаны тем или иным личным одолжением?
Его улыбка стала шире.
– Предоставь это мне, сокровище мое. Подожди еще немножко. Дай мне еще немного времени. Я должен попросить своих приятелей о дружеской услуге – помочь мне устроить одно дело.
Он потерся тубами о бледную щеку жены.
– Еще немного, и наша пылкая доченька сама сойдет с опасного пути, и это будет сделано как нельзя лучше.
Это не было просто предположением.
Джон Томас был уверен в успехе.
Лето шло своим чередом. Прошло несколько недель, и Преблы постепенно стали относиться к Клею гораздо теплее и сердечнее. Юноша не мог желать лучшего. Особенно хорошо к нему относился Джон Томас. Теперь хозяин Лонгвуда разговаривал с Клеем как с равным, проявляя искренний интерес к тому, что говорит юноша.
Клей не знал отца. В его в жизни не было мужчины, наделенного властью. Поэтому молодой человек был очень рад общению с Джоном Томасом, он любил разговаривать с ним как мужчина с мужчиной. Клей был польщен тем, что Джон Томас охотно говорит с ним о серьезных вещах. И говорит без всякой снисходительности к его возрасту.
Джон Томас внимательно слушал то, что говорил Клей, и поощрял его на доверительные беседы.
Клей объяснял себе это изменение отношения к нему со стороны Преблов тем, что он вырос и Преблы почувствовали это. Поняли, что он умный и ответственный взрослый мужчина. И этот надежный мужчина отчаянно влюблен в Мэри и хочет когда-нибудь на ней жениться. Клей испытывал облегчение оттого, что мог теперь свободно говорить с Джоном Томасом Преблом. Они нередко обсуждали и мечту Клея поступить в военно-морскую академию в Аннаполисе.
Однажды вечером взволнованный Клей обнял Мэри и сказал:
– Ты знаешь, Мэри, мне кажется, я действительно нравлюсь твоему отцу!
Девушка рассмеялась – как вообще можно было сомневаться в этом!
– Ну конечно, ты ему нравишься, глупый!
Глава 11
Клей Найт угодил прямо в расставленную для него ловушку.
Знойным летом 1848 года Джон Томас Пребл очень умело использовал ничего не подозревавшего юношу. Выжидая, он тем временем прилагал усилия к осуществлению своих тщательно продуманных, далеко идущих планов. Джон Томас проявил большое терпение. И точно в назначенный момент, когда все было готово, когда он уже полностью завоевал доверие и расположение молодого человека, мистер Пребл нанес свой удар.
Он приступил к осуществлению своего плана теплым субботним вечером в середине августа. Клей был приглашен к ужину и пришел заранее. Джон Томас Пребл встретил его у парадной двери. Широко улыбаясь, он приветствовал молодого человека и сразу провел его в просторную гостиную.
– Мэри Элен немножко задерживается, – по-свойски заметил он. – Ты знаешь, каковы женщины. Чтобы одеться, им нужно вдвое больше времени, чем нам, мужчинам.
– Да, сэр, – с улыбкой согласился Клей. – Но ожидание себя оправдывает, не так ли?
– Ты прав, сынок! – согласился Джон Томас.
Он повернулся и закрыл тяжелые двойные двери. Мужчины остались одни в гостиной. Джон Томас сказал через плечо:
– Похоже, это единственный случай, когда я рад, что Мэри Элен и ее матери требуется так много времени, чтобы одеться к ужину.
Он повернулся к Клею. Сердечная улыбка продолжала сиять на его лице. Джон Томас прошел к бару и налил прекрасного бурбона в маленькие синеватые рюмки. Клей удивленно посмотрел на него, когда хозяин предложил ему рюмку.
– Выпей со мной, Клей, – предложил он, и, когда юноша заколебался, Джон Томас подбодрил его: – Давай, давай, от одной рюмки ничего не будет, дамы не узнают.
– Сегодня особый вечер, мистер Пребл?
– Да, Клей, сегодня совершенно особый случай. Юноша взял рюмку, выпил и поморщился. Джон Томас засмеялся и залпом выпил свою. Он отставил рюмки в сторону.
Хозяин Лонгвуда вел себя так, словно они с Клеем были двумя заговорщиками: подмигнул юноше, сжал его плечо и спросил:
– Ты ведь любишь мою Мэри Элен, не правда ли, сынок?
– Да, сэр. Всем сердцем, – ответил красивый восемнадцатилетний молодой человек с хорошими манерами.
– Хорошо, хорошо! – сказал Джон Томас, делая вид, что доволен ответом.
Он потер подбородок и задумчиво добавил:
– Насколько я знаю, смерть твоего деда, адмирала Тигарта, значительно уменьшила твои шансы поступить в военно-морскую академию.
Клей кивнул и сказал, глядя в пол:
– Это верно, сэр. Несмотря на помощь моего учителя, мистера Мак-Дэниэла, у меня очень мало шансов. Боюсь, что сейчас у меня, их вообще нет…
– Может быть, и есть, – перебил его Джон Томас. – Что бы ты сказал, если бы я сообщил тебе, что, возможно, мог бы помочь тебе попасть в академию?
Клей вскинул голову. Серые глаза его удивленно расширились, он судорожно глотнул.
– Вы можете это сделать, сэр? Вы бы могли…
– Я должен посмотреть, что мне удастся сделать, – просиял Джон Томас. – Может случиться, что мне удастся договориться и устроить тебе место в академии, которое ты так жаждешь получить.
– Я просто не знаю, что и сказать. Я так сильно этого хочу! Это так много для меня значит, что я…
– Я знаю, сынок! Но я хочу, чтобы ты понял, что пока ничего еще не известно.
