Как-то утром, закончив заплетать волосы Рейчел, Уинна Мей обмахивала ее разноцветным складным веером.
– На будущей неделе ты уже достаточно окрепнешь, чтобы вернуться в «Сломанную шпору», – заявила она с присущей ей безапелляционностью.
– Я провела здесь двенадцать дней, – печально отозвалась Рейчел, – и мне не терпится снова оказаться дома.
Она могла бы добавить, что за все это время Ноубл посетил ее только дважды. Рейчел сама не знала, почему это имеет для нее такое значение. Конечно, Ноубл мог не приходить по многим причинам, но лишь одна из них казалась вероятной. Он не доверял ей, опасаясь повторения сцены на реке.
Господи, сможет ли она когда-нибудь пережить это унижение?..
Уинна Мей поправила простыни и обратилась к Рейчел с обычной прямотой:
– С тобой здесь прекрасно обращались. – В ее голосе послышались нотки упрека. – Не забывай, что ты жива только благодаря Ноублу Винсенте!
– Знаю, – кивнула Рейчел. – Мне вообще нужно о многом подумать. Я еще никогда не была в таком замешательстве.
– Если ты беспокоишься о своем здоровье, то доктор сказал, что об этой истории тебе будет напоминать только маленький шрам. И что, если бы не твердая рука Ноубла, шрам мог оказаться куда больше.
– Дело вовсе не в моем здоровье. Мне не нравится пользоваться гостеприимством человека, который убил моего отца.
– А тебе не кажется странным, что человек, который убил отца, спасает жизнь дочери?
– В последнее время я тоже начала сомневаться в виновности Ноубла, – нехотя призналась Рейчел. – Как ты думаешь, он сделал это?
Уинна Мей выпрямилась и взбила подушки Рейчел.
– Нет. Я никогда не верила, что Ноубл убил твоего отца, и знаю, что он не стрелял в тебя.
– В меня стрелять Ноубл не мог. Но я все еще не уверена, что он не убивал папу.
– Хотя возле тела твоего отца нашли оружие Ноубла Винсенте, я готова биться об заклад, что его нарочно оставили там, чтобы свалить вину на Ноубла.
– Это единственная причина, по которой ты считаешь его невиновным? Если так, то твои доводы звучат не слишком убедительно.
– Кроме всего прочего, у меня есть глаза и уши, – спокойно отозвалась Уинна Мей. – Благодаря им я кое-что вижу и слышу.
– Что именно?
– Например, то, что многие здесь завидовали семье Винсенте. Многим хотелось бы походить на Ноубла, но не всем это удается. Кое-кто не возражал бы затянуть петлю у него на шее. Хорошо еще, что наш шериф Гриншо – разумный человек.
Рейчел откинулась на подушки, на ее лице отразилось сомнение.
– Хотела бы я быть такой же уверенной в этом, как ты!
– По-твоему, Ноубл – полоумный? – осведомилась Уинна Мей, глядя Рейчел в глаза.
– Едва ли.
– Тогда как он мог совершить убийство и оставить возле трупа оружие, чтобы его там нашли?
Делия приводила тот же аргумент, и Рейчел отвергла его. Но в устах благоразумной Уинны Мей он звучал более убедительно.
– Возможно, Ноубл не собирался убивать моего отца, но, когда это случилось, он испугался и убежал, – неуверенно предположила она.
– Значит, Ноубл – трус?
Рейчел прижала пальцы к вискам:
– Конечно, нет! Но почему ты никогда не говорила мне этого раньше?
– Ты ни разу меня не спрашивала. А я не привыкла высказывать свое мнение, когда меня об этом не просят.
– Но если Ноубл невиновен, то почему он убежал? Где он провел все эти годы? Делия забеременела от него, а Ноубл оставил ее наедине с позором. Он ведь не мог знать, что Уит женится на ней.
Уинна Мей взяла графин и направилась к двери.
– Почему бы тебе не спросить у Ноубла, что у них произошло? – Она задержалась на пороге. – И почему бы не задать те же вопросы твоей сестре?
* * *
Ноубл шел по конюшне, заглядывая в стойло каждой из шести лошадей, составлявших весь его табун. Он не чурался тяжелой работы и этим утром уже успел вычистить стойла и принести лошадям свежего сена. Но как произвести ремонт, не имея ни денег, ни людей? Сколько времени продержится Каса дель Соль, если не будет дождей?
Он упрямо выпятил подбородок. Ничто не заставит его отказаться от отцовского наследства! Винсенте не отступают перед трудностями – они сражаются до победы.
Ноубл вытер рукавом пот со лба. Жара стала еще сильнее – даже в сооруженной из кирпича конюшне было невыносимо душно. Выйдя наружу, он подошел к высокому дубу и остановился в тени его ветвей. В Западном Техасе одно хорошо – если стоишь под деревом, когда дует ветер (а он дует всегда), в любую погоду становится прохладно. Ноубл устремил взгляд на безоблачное небо. Если бы только прошел ливень и покончил с жарой и засухой!
Щурясь на ярком солнце, Ноубл увидел, что на горизонте показалось облако пыли – к гасиенде приближалось несколько всадников. Его рука машинально потянулась к кобуре, но он вспомнил, что оставил револьвер в доме. С мрачной решимостью Ноубл ожидал непрошеных гостей. Он насчитал двадцать три человека.
Утром Алехандро уехал в город, а его сыновья поскакали к реке измерить ее глубину. Ноублу предстояло встретить неизвестных посетителей в одиночку и без оружия.
Он был озадачен, увидев, что всадники машут руками, и услышав, что они кричат по-испански. Но, разглядев их лица, облегченно вздохнул и улыбнулся. Алехандро скакал во главе вакерос, которые раньше жили в Каса дель Соль – очевидно, как и предсказывал старший пастух, они решили вернуться. Ноубл почувствовал ком в горле и не мог вымолвить ни слова.
– Ничто не могло удержать их, хозяин, когда они услышали, что вы возвратились! – крикнул Алехандро. – Они готовы приступить к работе. Их семьи прибудут позже.
Вакерос спешились, улыбаясь хозяину. Каждый по очереди пожимал руку Ноублу, а он расспрашивал их о женах и детях. Наконец все замолчали, ожидая его указаний.
Ноубл обратился к ним по-испански:
– Спасибо вам, друзья. Но должен предупредить: у меня нет денег, чтобы платить вам. Я не стану думать плохо о тех, кто захочет уехать, так как знаю, что у большинства из вас есть семьи. – Не дождавшись ответа, он продолжал: – Если вы решите остаться, нас ожидают нелегкие времена. Я считаю вас лучшими вакерос в Техасе; любой фермер, который вас наймет, никогда в этом не раскается. Пожалуйста, подумайте об этом, прежде чем принять решение. Преданность – хорошая штука, но она не накормит ваших детей.
Никто из вакерос не двинулся с места.
– Отлично, – кивнул Ноубл. – Каса дель Соль – ваш дом. Привозите сюда ваши семьи, и я обещаю, что никто не будет голодать.
Широкополые сомбреро взлетели в воздух, и послышались дружные крики:
– Да здравствует Винсенте! Да здравствует Каса дель Соль!
