Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Разумеется, следы ночного побоища были замечены надзирателем Головко. Он сообщил об этом старшему тюремному надзирателю Гольденбергу. Но на вопрос, кто его так отделал, Георгий ответил, что просто очень неудачно упал с нар на пол.
— Так упал, что мало шею не свернул и глаз заплыл? — зловеще посмотрел на Жору старший тюремный надзиратель.
— Именно так, — ответил Георгий.
— Не верю! — рявкнул Гольденберг и стал осматривать остальных колодников на предмет побоев. Найдя одного из тех, кто напал ночью на Георгия, он уперся в него взглядом и прорычал:
— И ты, стало быть, сегодня ночью с нар свалился?
— И я, стало быть, — ответил бродяга.
— Хм, вместе, значит, упали. Обоих в карцер, — вынес заключение старший тюремный надзиратель. — На три дня.
Карцер — дело худое. Попасть в него на целых три дня значит мерзнуть, голодать и сидеть в кромешной темноте. Но самое худое дело в каторжной тюрьме — сделаться тем, чем стал колодник Харя. Это Полянский уяснил для себя твердо…
Три дня прошли. По выходе из карцера Жору ждало угощение, приготовленное для него Дедом: полкаравая хлеба, еще теплого, вареная картошка, соленые огурцы, долька настоящего чесноку, кружбан квасу без пленки плесени поверху и добрый шмат сала.
— С возвращеньицем, — сказал с доброй усмешечкой Дед, пододвигая угощение поближе к Георгию. — И с крещением. Теперь, паря, можешь жить спокойно, — добавил он. — Тебя уже никто не тронет…
На следующее утро после «операции» рука ужасно посинела и стала действительно будто бы меньше и суше. Когда старший тюремный надзиратель Гольденберг пришел в казарму в шесть утра делать утреннюю поверку, Жора не поднялся с нар.
— Встать! — гаркнул Гольденберг, прослуживший пятнадцать лет в рядовых и пять лет в унтерах.
— Не могу-у, — простонал Георгий, присаживаясь на нарах и прижимая к себе сведенную параличом руку.
Все же на поверку он встал — Гольденберг настоял-таки, но на работы не пошел. Пришедший через четверть часа в казарму фельдшер подозрительно глянул на Георгия, придирчиво осмотрел руку и поколол руку ниже локтя иголкой, на что Жора никак не среагировал: рука за ночь от саржевого жгута затекла и не чувствовала никакой боли.
— Сам я решить ничего не могу, — констатировал фельдшер. — Сейчас пойдем в больничку, и тебя осмотрит господин врач Шкловский. Если он найдет тебя симулянтом, неделя карцера, считай, тебе обеспечена…
Тюремный врач Шкловский был не очень трезв. А вернее, очень даже не трезв. Георгий покуда никак не мог понять: хорошо это для него или скверно. Как только Шкловский усадил Полянского напротив себя и стал осматривать руку, он вдруг громко крикнул в самое ухо Жоры:
— Атас!
Конечно, Полянский едва не подпрыгнул на своем стуле, но рука не выпрямилась и не приняла естественного положения, на что, верно, и рассчитывал своим криком доктор.
Затем Шкловский велел открыть рот и показать язык.
Георгий послушно сделал это, и доктор довольно долго лазил во рту, постукивая по зубам ложечкой и каким-то крючочком. А потом вогнал острие крючка прямо в десну и куда-то под зуб. Острая боль пронзила все тело Жоры, его всего вытянуло, но рука снова не приняла нормального и естественного положения.
— Гм, — произнес Шкловский, искоса поглядев на недвижимую руку Полянского, и снова велел Георгию открыть рот.
— Я уже открывал рот, доктор, — ответил тот.
— Да? — удивился Шкловский.
— Да.
— И я вас… это… уколол?
— Укололи, и больно укололи.
— И что? — Шкловский посмотрел на скрюченную руку. — От боли ваша рука должна была выпрямиться.
— И ничего, — сказал Полянский. — Не выпрямилась рука…
— Сам вижу, без твоих указок, — сердито бросил доктор. — Это потому, что рука у вас парализована. С вами случился мозговой удар, голубчик. Левую ногу, случаем, не приволакиваете?
— Нет, — ответил Георгий. — Только рука. Не чувствую ее совсем.
— Пра-а-авильно, — протянул доктор, — потому что мозговые ткани у вас повредились. Частично… И функции мозга, отвечающие за вашу левую руку, нарушились. Гипертонической болезнью вы давно страдаете?
— Н-не знаю, — промямлил Жора.
— Понятно, — констатировал Шкловский. — Все болезни от нервов, братец. Вот, признайтесь, вы сильно нервничаете?
— Сильно, доктор, — кивнул Георгий.
— Ну, вот, что я говорил, — обратился к окну Шкловский. — А вы спорили. Я же заявлял, заявляю и буду заявлять: все болезни от нервов… — Он взял со стола листок бумаги, черкнул в нем что-то химическим карандашом и протянул листок Георгию: — Вот. Отдадите это смотрителю или его помощнику.
— А что это? — отважился поинтересоваться Жора.
— Это освобождение вас от каторжных работ… — Шкловский поднял на Георгия мутный взор: — А ты что здесь сидишь?
— А что мне делать?
— Что делать, что делать, — проворчал Шкловский. — Пошел вон!
Записочка доктора сделала свое дело. В штольню Полянского больше уже никто не гнал. Его определили на учетные работы, дали тетрадь и карандаш и велели записывать, сколько руды поступает ежедневно в рудораздельную палатку для сортировки. Работа не пыльная, знай, черкай в тетрадочку цифирки, обозначающие вес породы, которую «взяли на лом» Сявый, Хвост, Бессараб и прочие из артели и подняли в бадьях Дед с товарищами.
Когда в Георгии случалась какая нужда, надзиратели или помощники начальника тюрьмы спрашивали: «Где этот сухорукий», «Сухорукова не видали»?
А потом и артельщики стали звать Георгия не Жоркой, а Сухоруким. Так и прилепилась к Георгию эта кличка — Сухорукий. Не худшее, однако, из прозвищ, которыми колодники наделяли друг друга и которые потом следовали за своими хозяевами уже всю остатнюю жизнь…
Глава 8. Заведение мадам Жозефины, или Это не он
Как найти нужного вам человека в Москве?
Это весьма не просто. Город-то не малюсенький!
Конечно, есть адресные столы и специальные адрес-календари с указанием места жительства проживания конкретных людей. Но это, если искомый гражданин или гражданка законопослушны и имеют собственность в виде лавок, магазинов, доходных домов, конюшен, фабрик и заводов либо занимают крупные, значительные и малозначительные, но посты на государственной или общественной службе. Также просто найти человека, занимающегося частной врачебной практикой или оказывающего юридические услуги лицам, в них нуждающимся.
А ежели гражданин собственности никакой не имеет, кроме портков, шляпы и растоптанных штиблет?
Если нет у гражданина, скажем, пивоваренного завода, продукция которого поставляется к августейшему двору?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
