Но это не имеет значения. После смерти отца Дженни унаследует всю империю. Натали в счет не идет. Она всего лишь украшение. Отвалить ей изрядную сумму в звонкой монете – и она исчезнет со сцены. Настоящая наследница – Дженни.
Трой скорчил гримасу. Он не сумел довести до конца хорошо задуманное дело, начатое с Дженни, потому что был тогда еще слишком молод и не понимал, как следует играть в эту игру. Он позволил тогда своей ярости выйти из-под контроля. Теперь он это понимал. И если приходил в бешенство, искал другие возможности спустить пар. Обманывать людей было чертовски просто.
Улыбаясь, он достал упаковку жевательной резинки и сунул одну в рот. Курить он бросил. Курение не способствовало победам над истощенными, сексуально озабоченными богачками. Сами они, будьте уверены, курили, но желали, чтобы их любовники были чистенькими, словно их обработали лизолом. Ему нравилось их ублажать, но одним глазом он всегда посматривал на их кошельки. Иногда он поил их допьяна, а уходя, забирал наличные. Но это случалось не часто. Он использовал их главным образом для того, чтобы узнавать имена их друзей, друзей их друзей и т. д. Дважды ему попадались настоящие богачки, которые готовы были осыпать его деньгами, но в обоих случаях возникало одно и то же препятствие. Мишель Калгари. При одной мысли о ней Троя охватывало холодное неистовство. Она забеременела и все время плакала. Он не мог этого вынести. Был не в силах.
А теперь он находился в долгом периоде простоя. Источники его доходов иссякли. Правда, была Патриция, но ее денег было недостаточно. Он хотел свою справедливую долю, а это означало миллионы. Время от времени он у нее появлялся, давал ей то, что она хотела, но когда он навел справки о ее финансовом положении, оно оказалось далеко не на том уровне, как у Аллена Холлоуэя. Не повезло Патриции. Но он по дешевке не продается.
Он выжал сцепление и, вписавшись в транспортный поток, направился к дому Дженни. В окнах было темно. Опять. Уже целых два дня. Он вдруг догадался, что она уехала, и это почему-то привело его в исступление.
Должно быть, Аллен предупредил ее о его появлении.
Гнев холодной волной прокатился по его телу, и он так вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев. Он направился было к особняку Холлоуэя, потом передумал и повернул в сторону ресторана, где она работала. Он чуть не выскочил из машины, до того как она остановилась.
– Ах ты, проклятый мерзавец! – прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Убить мало этого Холлоуэя! Уж будьте уверены, он с ним разделается.
– Добро пожаловать в «Риккардо». Столик на одну персону? – спросила бойкая старшая официантка.
«Пропади ты пропадом», – подумал он, но одарил ее отработанной сексапильной улыбкой.
– Да, если только вы не пожелаете присоединиться ко мне.
Она лукаво улыбнулась, провела его к столику возле каменной стены и, вильнув аппетитными ягодицами, удалилась.
«Не забудь об обаянии», – напомнил он себе, наблюдая за тем, как официантка разговаривает с Дженни, как будто они лучшие подружки. Он наблюдал за ними с углового столика, а потом ушел, прежде чем Дженни заметила его. Он думал, что Дженни в тот вечер не работает, и очень удивился, когда она прошла в десяти ярдах от его столика. Он незаметно исчез из ресторана, оставив на столе достаточно денег, чтобы оплатить выпивку и щедрые чаевые. Ему не хотелось, чтобы здесь запомнили мужчину, который поужинал и сбежал, не расплатившись. Уж лучше их задобрить.
А вот и та, которая ему нужна. Дружелюбия – хоть отбавляй. Когда он понял, что оказался не за тем столиком, который обслуживала она, он просто пересел. Пусть разбираются.
– Привет, – сказала она с веселой улыбкой. – Вы были здесь несколько дней назад?
– Не мог удержаться, чтобы не зайти снова.
– Вот как? – Она окинула его приветливым взглядом. – Вы уже ознакомились с меню?
– Что вы могли бы мне порекомендовать?
– Здесь все очень вкусно. Но если вы любите макароны, то попали как раз туда, куда надо.
Он, наконец, остановил выбор на ассорти из морепродуктов. Она принесла заказ вместе со стаканом кьянти, а потом заставила его испытать второе потрясение за этот вечер, когда произнесла театральным шепотом:
– Сегодня ее здесь нет. Она в отпуске.
Так, значит, она заметила, что он наблюдал за Дженни. Он пришел в ярость от собственной неосторожности.
– Сына она взяла с собой?
– Роули? Думаю, что взяла. А может быть, нет. Вы с ней знакомы? – Кажется, она не ожидала такого поворота событий и была в смятении. Чтобы успокоить ее, Трой ответил, тщательно выбирая слова:
– Просто я видел ее здесь.
– Ну что ж, в таком случае не тяните время, когда она вернется, потому что она пробудет здесь всего несколько дней. Она, видите ли, переезжает отсюда. Я даже не уверена, что она перед отъездом успеет зайти в ресторан.
Под столом пальцы Троя сжались в кулаки.
– Правильно. Последний раз, когда мы с ней разговаривали, она упомянула, что собирается переезжать из Хьюстона. Если не секрет, куда на сей раз?
Она окинула его взглядом с головы до ног, как будто решая, насколько он заслуживает доверия. Трой пожал плечами, изображая безобидного балбеса.
– Не хотите – можете не говорить. Я сам позвоню ей домой.
– В Нью-Мексико, – ответила она. – А как вас зовут? Я передам ей, если она сюда заглянет.
– Майк Конрад. – Он скорчил гримасу. – Боюсь, что мы с ней разминемся. Завтра я возвращаюсь в Цинциннати.
– Ну и дела! Ладно, Майк Конрад, я передам ей, что она упустила серьезный шанс.
– Уж будьте так любезны.
Он почувствовал, что отчасти доволен развитием событий. Нью-Мексико – большой штат, но ему достаточно просто следовать за ней, а информация сама поплывет к нему в руки. И у нее есть этот сын… Роули. В целом можно считать, что вечер выдался довольно удачный.
У Дженни, лежавшей в белом шезлонге, на висках выступил пот. Глаза у нее были закрыты, и она пеклась на мексиканском солнце. Вернее, тушилась в его безжалостных лучах. Хотелось бы ей наслаждаться отдыхом, как это делали Магда, Фил и все остальные, со вздохом подумала она.
В то время, когда любой уважающий себя мексиканец соблюдает сиесту, они уже подогревали себя послеполуденными «Маргаритами». Дженни предпочла бы самую жаркую часть дня проводить в комнате и» выбираться оттуда только тогда, когда начнут удлиняться тени. Почему она валяется здесь на солнцепеке, было загадкой для нее самой, но пребывание в комнате утратило свою привлекательность, когда на ее постель натекла лужа из кондиционера. Судя по всему, Хоакин, слуга, именно сейчас занимался решением этой проблемы.
Она испытывала то радостное предвкушение – в центре этих мыслей был Хантер Калгари, – то тревогу, связанную с Троем. Она изгнала его из своей жизни, так что за последние пятнадцать лет он превратился в отдаленное прошлое. Она вообще перестала о нем думать. Но после того как Аллен рассказал ей, что произошло всего несколько дней назад, воспоминания вновь нахлынули на нее. Она стала нервной и вздрагивала от каждого пустяка.
