— Вы видите будущее? — вырвалось у меня. С самого момента появления здесь что-то в ней самой и этом странном доме наводило меня на мысль, что здесь творятся невероятные дела.
— Я читаю астрологический раздел в «Мировых новостях», — продолжала рассказывать старуха, — и время от времени выглядываю в окно. Девять десятых этого поместья в руинах. Мне нужно, просто необходимо что-то сделать, чтобы спасти его от вандалов и сорняка.
— А вы не подумывали о том, чтобы обратиться в Национальный фонд и открыть дом для публики? Ведь многие владельцы поместий и замков именно так и поступают, чтобы получить средства на содержание фамильной недвижимости.
Миссис Кэдуоллер-Бофорт только фыркнула.
— А вы встречались когда-нибудь с так называемой публикой, мистер Баркер?
Я смолчал. Наверное, и без того было ясно, что встречался. Более того, я и сам неоднократно выступал в роли «публики».
— Ну так вот, меньше всего на свете я хочу связаться с компанией «пролетариев», которые липкими пальцами будут лапать мою мягкую мебель, так что благодарю покорно.
— Но это не единственный выход. — Я не терял надежды разубедить ее. — Отчего вам не продать часть земли, чтобы на эти деньги поправить свое положение?
Она уставилась в окно, из которого был виден регулярный сад, давно уже переставший быть регулярным.
— Это место слишком велико для меня, — заговорила она. — Нет, что мне нужно, так это какой-нибудь приют, какое-нибудь современное пенсионерское жилье с удобствами. Мистер Баркер, я хочу, чтобы вы продали это владение, чтобы именно вы занялись оформлением сделки, я поручаю вам провести эту операцию и хочу, чтобы вы сделали все как можно скорее.
— Я мог бы, — ответил я, — но, мне кажется, вам на самом деле не особенно хочется выезжать отсюда.
— Я уже убедилась, — мотнула она головой, вытирая последние слезы, — что мне именно этого и хочется, как бы ни было грустно.
— Но может быть, вашу грусть несколько развеют миллионы, которые вы получите в результате сделки, — предположил я.
Миссис Кэдуоллер-Бофорт была уязвлена.
— Мистер Баркер, попрошу не говорить пошлостей в моем присутствии. Я перееду в приют, а вы должны увериться, что денег будет достаточно, чтобы я могла лет двадцать быть хорошо обеспеченной, хотя сомневаюсь, что мне осталось хоть несколько месяцев. В любом случае на большее я не рассчитываю. Остальные же деньги пойдут на доброе дело.
— Какое, миссис Кэдуоллер-Бофорт?
— На собачий приют, мистер и миссис Баркер. Собаки моя страсть, как вы могли сами убедиться. Когда-то я их рисовала, писала о них стихи. Я жила собаками. И теперь, учитывая состояние моего здоровья и семейное положение, с болью в сердце мне все же придется расстаться с моими любимцами. Но даже когда меня не станет, они должны быть обеспечены всем и ни в чем не знать нужды.
Квартира с одной спальней, лучшая из тех, что можно купить в Восточном Суссексе, обойдется в полмиллиона, даже если сорить деньгами напропалую. При более осторожном выборе такой же флэт можно приобрести и тысяч за сто. В таком случае остается, навскидку, чертова уйма миллионов на содержание собак.
— Вам нужно определить хотя бы примерную сумму, которую вы хотите получить, — сказал я.
— Этим займетесь вы, мистер Баркер. Мне, в самом деле, все это безразлично.
— Но вы ставите меня в неловкое положение, — возразил я. — Доверяй, но проверяй.
— Я и так знаю, что вы честный человек, мистер Баркер, — сказала миссис Кэдуоллер-Бофорт. — Это видно по вашим поступкам и по вашему лицу. Мысль оставить это поместье представлялась мне невозможной, пока не появились вы, такой же невозможный человек. Разве не так? Ведь это же абсурд — честный агент по недвижимости.
Похоже, назревала непростая работенка. Ей нужен был тот, кто сделает за нее все, и, наверное, она нашла такого человека.
— Вы должны понять, — продолжал я гнуть свою линию, — что вам предстоит получить громадные деньги после продажи поместья. У вас есть родственники?
— Собаки — вот все мои родственники, — отвечала миссис Кэдуоллер-Бофорт, обводя рукой комнату. — Они же мои друзья, знакомые, соседи и соотечественники. Мне нужно одно — знать, что все они, их братья и сестры счастливы и что за ними хорошо ухаживают. А все остальные миллионы я намерена потратить на собачьи приюты.
— Вам, в самом деле, предстоит промотать миллионы, — заметил я.
— Да будет так — на собачьи приюты! — воскликнула она, топнув ногой и зажимая уши, словно бы и слушать не желая ни о какой другой перспективе.
Что за черт, подумалось мне, люди проматывают миллионные состояния на куда более глупые вещи — яхты и футбольные команды. Раз ей хочется осчастливить собак, то кто я такой, чтобы отговаривать ее?
— Если вы, в самом деле, так уверены в своем решении, то я могу заняться предварительной оценкой стоимости вашего имущества.
Предстояло еще убедиться, на сколько это может потянуть. До сих пор я с подобными предложениями не встречался. Даже о приблизительной рыночной цене этого поместья можно было только догадываться. Я уже заранее представлял, как распустят слюни девелоперы (так называемые специалисты по развитию) в надежде нагреть руки на сделке, при столь перспективной близости шоссе А23, до которого стоит только проложить дорогу, и тогда деньги польются сюда рекой, прямиком из столицы. Также предстояло установить, кого она видит в вероятных наследниках фамильных земель, то есть это должен быть, как минимум, человек, который с уважением отнесется к наследию ее предков.
— Приходите в любой день после двенадцати, — сказала миссис Кэдуоллер-Бофорт напоследок. — В моем возрасте раньше настроиться на дела не получается, особенно последнее время.
— Мои комиссионные будут составлять… — я хотел назвать один процент. Вообще-то, при сделках они обычно составляют полтора процента, но на этой продаже и один процент был целым состоянием.
Она махнула рукой:
— Это ваше дело. Я знаю, что вы поступите честно и не обманете меня. Я в вас уверена. От вас пахнет честным человеком, — сказала она и при этом как-то по-собачьи потянула носом воздух.
В данной обстановке что-либо уточнять было совершенно неуместно.
— Прекрасно. — Я встал, и тут же раздались первые аккорды Баха в тональности «соль». Это звонил мой мобильник.
Я ответил, в то время пока Люси расспрашивала миссис Кэдуоллер-Бофорт, как в этом доме найти туалет.
— Привет охломонам, — послышался голос Паймена — Пожирателя Пирожков. — Я приподнялся и готов к серьезному разговору. Сам-то как сегодня? Будет Бес и Поющий Детектив тоже.
Настоящее имя Беса было Фил Миллз. Поющий Детектив — это профессиональный букмекер, с которым мы регулярно встречались за покером. Он отличался тем, что никак не мог избавиться от прыщей, этим обычно страдают юнцы или фараоны, которые чем-то прогневили Бога.
