– И все из-за женщины… – стажер отчаянно хотел казаться взрослее.
– При чем здесь женщина, – пожал плечами Эдуард, – это все нервы.
Мужчины выпили, и погрузились в задумчивость. В открытое окно залетела муха. Эдуард лениво проследил за насекомым, и когда то уселось на спинку стула, резким ударом свернутой в трубку газеты прихлопнул муху.
– Это же негигиенично! – возмутился стажер.
– Вот так мы, – вытер пот со лба Эдуард, – расправляемся с врагами родины. А теперь слушай меня внимательно, стажер.
– Я вас и так внимательно слушаю.
– Нет, – терпеливо объяснил Эдуард, – до сих пор слушать было совсем необязательно.
Константин Танасе на черно-белом экране начал плакать навзрыд. Положив на стол голову, он всхлипывал, повизгивал, и судорожно вздыхал. Стажер закусил губу от жалости. Эдуард смеялся.
– В общем, ты нам подходишь, – сообщил он стажеру, – и мы уже зачислили тебя в штат нашей организации. Естественно, не просто так, за красивые глаза.
– У меня…
– Да, да, – нетерпеливо перебил стажера Эдуард, – обычные глаза. Знаю, потому что людей с броской внешностью не берем. Одно дело, когда за тобой ведет слежку серая мышь, другое – какой-нибудь Антонио Бандерас.
– Вы и Бандераса завербовали, – восторженно прошептал стажер, – ну и дела…
– Ну, скажем так, – стараясь не разочаровать стажера, бросил Эдуард, – мы с ним сотрудничаем. Но ты не отвлекайся. Сейчас я расскажу тебе о задании, которое предстоит выполнить. Как ты знаешь, на выборах в парламент новое руководство страны обещало населению, как можно решить проблему с Приднестровьем.
– И еще бесплатный троллейбус для студентов! – воодушевлено выкрикнул стажер.
– Троллейбус это неважно. Мы троллейбусами не занимаемся. А вот Приднестровьем занимаемся, и еще как. Так вот, первым дело, что сделал наш президент, когда стал президентом? Напоминаю: попробовал договориться с Приднестровьем миром. А в ответ? Провокации, клевета, ложь.
Стажер сочувственно покачал головой. Он очень жалел президента. По крайней мере, в этот момент, после некоторого количества водки в кабинете Эдуарда.
– А кто инициатор всей этой грязной компании против нашей родины? Правильно, некто Смирнов, который…
– Является президентом непризнанной Молдавской Приднестровской республики! – как на экзамене отчеканил стажер, и покачнулся на стуле.
– Правильно, стажер. Я горжусь тобой. Можешь выпить еще. Считай это первой благодарностью.
– Ее занесут в трудовую книжку?
– Нет, конечно, стажер. Не занесут. И трудовой книжки у тебя не будет. И если тебя вдруг схватят и начнут пытать, а ты скажешь, что работаешь на СИБ, мы от тебя отречемся. Таковы правила нашей суровой мужской игры.
– Я понимаю, – стажер приосанился, – все понимаю.
– Так вот, если бы не Смирнов, то приднестровский народ, благодарный нашему президенту за его любовь и поддержку, давно бы уже сам присоединился к Молдавии. Но этот вот Смирнов, он все портит. Всем мешает. Назойливый, как муха. А ведь он даже не из Молдавии родом. Так, приезжий. А в Россию уезжать не хочет. И, получается, что какой-то Ванька, родства не помнящий, мешает воссоединиться Молдавии и Приднестровью.
– Это ужасно…
– Это неважно, стажер. Ужасно то, что мы никак не можем Смирнова нейтрализовать. Ликвидировать. Уничтожить. Как тебе больше нравится?
– Мне больше нравится «нейтрализовать».
– Ну и молодец. Будешь, значит, его нейтрализовывать.
– Я?! – стажер даже привстал.
– Ты. И ничего не бойся: после того, как Смирнова не станет, мы воссоединимся, и ты станешь национальным героем Молдавии.
– Героем Молдавии в границах 1989 года, – поправил пунктуальный стажер.
– Хорошо, – согласился Эдуард, – пусть ты будешь национальным героем Молдавии в границах 1989 года. В любом случае, это не слагает с тебя почетной обязанности сотрудника СИБ выполнить приказ командира, получить орден, и стать живой легендой спецслужб.
– Легендой…
– Конечно. Ведь Смирнов не кто иной, как участник международного террористического движения. Оружие, изготовляемое на заводах Тирасполя, отправляется эшелонами талибам в Афганистан, бандитам в Ираке, поставщикам живого товара в Албанию…
– Вот ведь мерзавцы, – воодушевился стажер, – я согласен. Но как? Стреляю я не очень хорошо, примами рукопашного боя не владею.
– Все просто, стажер. Через день, на рассвете, ты выедешь в Тирасполь на машине редакции одной из газет. С тобой будет журналист. Некий Дан Балан. Он будет брать интервью у Смирнова, в связи с очередной годовщиной так называемой независимости так называемой Молдавской Приднестровской республики. По легенде ты – фотограф.
– Я плохо снимаю
– Это даже хорошо. Почти все молдавские газетные фотографы плохо снимают. Ты не будешь выделяться из серой массы. Во время интервью подойдешь к Смирнову, и слегка коснешься его рукавом этого пиджака. Здесь, в рукаве, как ты видишь, вмонтирован специальный шприц. Укола Смирнов даже не почувствует. Вы уедете, и все.
– Он умрет?
– Нет, будет жить долго и счастливо. Умрет, конечно.
– Он будет сильно мучаться?
– Ну, я не думаю. Яд действует через сутки после укола, и особых мучений жертва не испытывает.
– Господин Танасе знает о том, что я должен сделать?
– Нет. Эту операцию веду я. Господин Танасе занят сейчас другим делом: собирается разгромить террористическую ячейку в Кишиневе, и изловить самого Бен Ладена.
– Бен Ладен в Кишиневе?
– А где же ему еще быть?!
– Если меня поймают…
– Ты ничего не знаешь, в СИБ не был, откуда шприц в рукаве, даже не догадываешься.
– Можно будет, – придумал стажер, – списать его на отвратительную работу легкой промышленности нашей республики.
– Я патриот, я не могу отказаться выполнять этот приказ, – стажер встал, и пошатнулся, – торжественно клянусь, что выполню свой долг до конца.
– Умница, стажер, – встал и Эдуард, – дай я тебя расцелую.
Константин Танасе на черно-белом экране монитора уснул, положив голову на руки. Эдуард, обслюнявив стажера, аккуратно вынул шприц из специальной петли в рукаве пиджака.
– Что вы собираетесь делать? – заинтересовался стажер.
– Собственно, наполнить шприц ядом.
– А можно узнать, – присел на корточки любопытный юноша, – его компоненты? Я просто так. Для мемуаров. Ведь рано иди поздно я их напишу.
– Для твоего же блага советую, – радушно улыбнулся Эдуард, – напиши их как можно позже. Желательно, в доме для престарелых. Поздно ночью. Под кроватью. Чернилами из молока.
