Кадис отправился в Латинский квартал, чтобы найти себя, и убедился, что здесь его нет. Он давно превратился в ходячего мертвеца, и последней ниточкой, что связывала его с жизнью, оставалась страсть к Мазарин.
Теперь он жил ради нее.
25
Сара Миллер привыкла к тому, что ее муж имеет обыкновение срываться посреди ночи и отправляться в студию, чтобы писать, но на этот раз все было по-другому.
В последнее время с Кадисом творилось что-то непонятное.
После банкета в Гран-Пале художник вообще перестал выходить из дома. Он словно утратил волю к жизни. Неукротимый дух вечного триумфатора сменился разочарованием и неуверенностью. Кадис много пил, а на его лице застыло выражение тревоги, словно он все время чего-то напряженно ожидал. Ее муж походил на человека, вокруг которого рушится мир.
За завтраком Кадис требовал свежую газету, но откладывал ее, даже не просмотрев, с недовольным видом ковырял вилкой в тарелке и доводил прислугу до отчаяния своими придирками. На вопросы Сары он не отвечал. Живописец старательно избегал общества жены, а по ночам ложился совсем поздно, когда Сара уже спала.
Но дальше так продолжаться не могло.
Всю жизнь Сара фотографировала чужие несчастья. Искала двойной и тройной смысл в самых простых вещах. Копалась во взглядах и душах своих героев, знаменитостей, легко шагавших по жизни и не знавших горестей. Великая иллюзия... Теперь-то она знала — многих из них томили несбыточные мечты и неутоленные желания.
Столько лет разгадывать тайны бытия, чтобы на пороге старости узнать безжалостную правду.
Жизнь — это путь из небытия в небытие. Мы, как бедные хомячки, запертые в тесных клетках, без устали бегаем в колесе, наматывая за свою жизнь тысячи километров, стоя на месте, тешим себя надеждой на лучшее и засыпаем, зная, что завтра настанет новый день. Мечта о недостижимом рае, что ждет впереди, заставляет нас без устали крутить проклятое колесо.
Вот и все. Сара чувствовала себя опустошенной, разбитой, одинокой и страшно усталой.
Кадис страдал от импотенции, а Сара чувствовала, что становится фригидной. Ночь за ночью любовь превращалась в притворство и сплошное мучение. Никакого оргазма, никаких ощущений, никаких чувств. Что же теперь будет?
Менопауза была ни при чем. Сара давно пережила все эти гормональные всплески, озноб, одышку и потливость. У того, что творилось с ней теперь, были совсем другие причины.
Почему, несмотря на любовь и накопленное за многие годы доверие, они так и остались одинокими?
Отчего им ни разу не пришло в голову поделиться друг с другом страхом перед старостью, тень которой уже пала на их жизни?
Их застарелые душевные язвы начинали болеть. У каждого по-своему. Давно прощенная невинная ложь, тщательно замаскированные трещины, слои грязи, нараставшие так долго, что отскоблить их уже не представлялось возможным.
Занималась заря. Из окна открывалась панорама сонного, замершего, лениво зевающего Парижа, странным образом контрастирующая с поднимавшейся в душе Сары бурей.
Кадис так и не вернулся.
— Мадам, у вас все хорошо? — Голос экономки вывел Сару из задумчивости. — Не хотите ли кофе?
— Ах, Жюльетт, дорогая, то, чего мне сейчас не хватает, на дне кофейника не найдешь.
Жюльетт работала у них почти всю жизнь. Сара привыкла считать эту сердечную и скромную женщину членом семьи.
— Не беспокойтесь, мадам. — Взгляд старой служанки был полон искреннего сочувствия. — Они всегда возвращаются.
— Его возвращение ничего не изменит. Здесь все куда сложнее. Знаешь, Жюльетт, я так устала. Хочется жить в полную силу, как прежде, а не могу. Я совсем увяла.
— Все мы хотим быть теми, кем были когда-то. Чувствовать то, что мы когда-то чувствовали. В нашем возрасте, мадам, даже сны перестают удивлять. Мы начинаем повторять самих себя.
Разговор прервал скрежет ключа в замке. Кадис вернулся. Жюльетт поспешно удалилась в кухню, оставив супругов наедине.
— Ты почему так рано встала? — Художник хотел поцеловать жену, но та отстранилась.
— Где ты был?
— Раньше ты меня не спрашивала о таких вещах, Сара.
— Раньше ты не был таким далеким.
— Что с тобой творится?
— Со мной ничего. А вот с тобой что творится, Антекера?
Кадис направился к бару и налил себе двойное виски. Жена звала его по фамилии лишь в тех редких случаях, когда по-настоящему сердилась.
— С каких пор ты пьешь по утрам?
— Я не ложился.
— Что с тобой происходит?
— Сара... Я не знаю.
— Мне нужна правда.
— Какая правда? Абсолютной правды вообще не существует. Правда — это то, что ты хочешь услышать. Что хочешь услышать ты? Я понимаю не больше твоего.
Сара внимательно смотрела на мужа, ожидая ответа. Кадис залпом прикончил виски.
— Желание... Меня томит желание, — произнес он едва слышно.
— Ты влюбился? Я правильно понимаю? Ты это хочешь сказать?
— Я вымотан, Сара.
— Ответь же, наконец!
Кадис поднял на жену усталые глаза. У него не было сил не только в чем-либо признаваться, но и просто творить.
— Нет. Я совершенно точно не влюблен. Я не там и не здесь... Вообще нигде. Я потерял себя. Понимаешь?
— Где ты был?
Кадис не ответил. Сара все равно не поняла бы природу его чувств к Мазарин. Как найти верные слова, как объяснить, что он вновь ощутил себя живым только в постели с двадцатитрехлетней девушкой. Что, любуясь ее красотой, он снова обретал смысл жизни. Кадис ушел в спальню. Сара последовала за ним.
Она собиралась возобновить расспросы, но художник остановил жену:
— Нет, Сара... Пожалуйста. Потом; сейчас я не могу разговаривать.
Сара сорвала пижаму, представ перед мужем совершенно нагой, и обхватила руками тщедушные груди.
— Они тебя больше не соблазняют? Слишком обвисли? Тебе не хочется их поцеловать?
Кадис отвел взгляд.
— Трус! Посмотри на меня, я твоя жена. Я твоя Сара, которая состарилась вместе с тобой. Или ты не заметил? Иди сюда!..
Сара схватила мужа за руку и потащила к зеркалу.
— Ты давно смотрел на свое отражение?
В исступлении Сара попыталась сорвать с Кадиса рубашку, но тот оттолкнул жену.
— Посмотри на себя! Или, по-твоему, зеркало врет? Или это не твое отражение? Ты старик, такой же СТАРИК, как я. Мы разваливаемся на куски. От нас пахнет старостью, и этот запах не перебьешь никаким одеколоном. У нас на губах не мед, а плесень, ПЛЕСЕНЬ. Понимаешь? СМОТРИ! Ты лысый и толстый. Думаешь, я ничего не вижу? У тебя разрастаются брови, а в ушах полно волос... СМОТРИ! Ты весь в морщинах! Или ты только мои морщины замечаешь?
