Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Я лежал. Работа была закончена, Москва обещала не трогать меня неделю, если ничего особого не произойдет. Рождественское безумие в магазинах Макати началось сначала. Можно было пойти туда. Можно было сесть в снежно-белую «тойоту» и поехать на пару дней на море.
Но я лежал и не мог встать, читал, смотрел рекламу по телевизору. Мысли в голове были короткие и простые, состояли из одного-двух слов. Типа «обман». Или «зачем я это делал?».
А еще в голове звучал голос Юли Филимоновой:
— Ка-а-азлы!
Дальнейшее я знаю по многочисленным рассказам посольских женщин. Кирилл, конечно, написал объяснительный рапорт. Не помню, каким образом Юля вообще оказалась не в осаде — кажется, задержалась в своей канцелярии и уже не смогла, к счастью или несчастью, попасть домой, осталась с мужем в посольстве, в походной обстановке. А дальше — поехала в какой-то абсолютно необходимый ей магазин на Рохасе или возле него, встретила случайно Кирилла — или он с самого начала подвозил ее? — и они попали между двух баррикад. Не смогли вырваться. Пришлось остаться на ночь в подвернувшемся мотеле. Ну, они оттуда, конечно, звонили. И вернулись как только, так сразу. В общем, идеально составленный документ. Который никого обмануть не мог и не пытался.
Потом Кирилл принес в бухгалтерию, для возмещения, счет из мотеля. На две отдельные комнаты, конечно.
Кто-то из дипломатов не поленился поехать и проверить. Но в мотелях конфиденциальность — закон. Дипломату подтвердили лишь, что счет настоящий.
Кириллу все возместили. Молча и с ненавистью.
Потом попробовали выяснить, как и почему эти двое оказались в кольце врагов, то есть кто и зачем блокировал часть набережной, вдалеке от основного места боев. Это было сложно — бесконечные разговоры с филиппинцами, которые готовы подтвердить что угодно… Но тут была та самая моя газетная заметка, которую даже приобщили к делу. А это уже бумага, почти документ. Вроде все было чисто.
Но это — с точки зрения формальной. А так всем до единого было ясно, чем занималась эта наглая пара, пока посольские работники трудились посменно круглые сутки в опасной обстановке.
Это было просто невообразимо.
Такие вещи не прощают никому.
Правда, заканчивался восемьдесят девятый год, всем в стране — и, наверное, моим читателям — вообще было не до Филиппин. Никому не нужны были и посольские отчеты о мятеже, рушилась Восточная Европа, трещал мир. Но никто из нас тогда этого не знал. Мы представить не могли, что ровно через два года примерно тот же состав дипломатической команды в Маниле встретится с необычной проблемой — надо объяснить филиппинцам, какую страну эта команда представляет и как страна теперь называется.
От Юли с Кириллом шарахались. Все знали, что их ждет высшая для загранработников мера — отправка домой, и скоро.
А тут еще прошел вкусный слух о рукоприкладстве в семье Филимоновых, причем получалось, что руку прикладывала Юля — чтобы муж следил за своим языком. И оба отправились на Родину.
За ними последовал Кирилл Фокин — в том числе и потому, что семья его в Манилу так и не возвращалась, последовал с нейтральной характеристикой, но… В те годы, правда, еще не было модным вышвыривать человека на улицу без объяснения причин, но после приезда места в МИДе для него не нашлось, а было место в каком-то объединении, занятом непонятно чем.
Они исчезли с манильского горизонта. Мне было не до них. А потом я забыл всю эту историю напрочь. И не встречал никого из ее участников, и не интересовался их судьбой. Потому что пришел девяносто первый год, и девяносто третий, Манила повторилась уже у самого дома, настоящего дома, и… но это уже из других рассказов.
У любой истории должен быть эпилог — вот только в жизни так получается не всегда.
Но здесь эпилог есть.
Я знал, что не надо возвращаться в места, где твоя жизнь была полна событий. Это уже будут не те места. Я ездил по всей Азии и избегал Филиппин. Но… через двадцать с лишним лет все-таки не уберегся.
Магазинный центр Макати сегодня — гроздь громадных, тесно стоящих небоскребов. Дикие автомобильные пробки на Айяле рядом с ним стали еще страшнее. На перекрестке, примерно там, где лежал мальчик, сейчас длинная крыша станции наземного метро, оно идет над ЭДСА, по бывшей разделительной полосе, под бывшим моим окном. Дасмариньяс все та же. Как и мой… бывший мой дом, куда меня уже никто не впустит, даже если охранники помнили бы мое лицо. Он на месте.
Деревья под моим балконом стали выше, они уже почти касаются его ветвями. Что ж, это просто отлично.
И зачем-то на пути обратно, к отелю — он был на набережной, на Рохасе, — я просто захотел посмотреть: а не снесли ли…
Трудно объяснить, зачем я это сделал. Кажется, хотелось передохнуть и выпить кока-колы.
Нет, в Маниле снесут что угодно, только не мотели. Без грехов плоти здесь жизни нет и не будет.
Бассейн тоже был на месте, в дальнем конце его на шезлонгах молча кушали пиво мощные дядьки с суровыми лицами — без дам. Позади их шезлонгов пробрался филиппинец с закутанной головой, аккуратно поднял шест с садовыми ножницами на конце, перекусил длинную подсохшую пальмовую ветку, она упала на бетонные плиты с глухим стуком.
— А-га-а! Вы посмотрите — писатель пришел! Боже ты мой, и как всегда с сумкой на плече! Слу-ушай, ты ее хоть ночью снимаешь?
Этого не может быть — или же здесь квартал призраков, подумал я, глядя на нее — не очень худую, в темных очках, в шляпке с широкими загнутыми полями. Но это была она. Или ее дух, витающий с тех пор над местом любви. Бывают ли у духов два заячьих зуба со щелкой между ними?
— Ты что тут… А-а-а, я поняла. Так ты и вправду нас там тогда засек. Да-да, ты вроде бы отражался в стекле, вон там. Кто бы возражал, если бы взял и подошел… Да не волнуйся, я знаю, что не ты на нас писал доносы. Мы знаем, кто. Нам потом рассказали. А ты — наш герой. Пива? Кока-колы? Ага, Джун, — колу мистеру… Конечно, герой. Ты зачем в своей газетке вранье написал, что тут все было заблокировано? Думаешь, помогло бы? Все равно бы выгнали. Каа-азлы. Джун, позови хозяина сюда срочно!
Я оказался на шезлонге, она, в длинной юбке, скрывавшей толстые ноги, высилась надо мной. Надо было встать, но я не мог.
— Ты только хуже себе сделал. Там же всем ордена за мужество раздали, помнишь? А нам — хрен, и тебе — хрен. Чтобы не прорывался из осады всем назло. И нас бы не выгораживал. Представляешь, вот сейчас был бы у тебя на этой рубашонке орден. Или на заднем кармане штанов. Джун, ну где хозяин?
А дальше была вот такая история: мотель теперь их.
Они его купили. То есть взяли в аренду на девяносто девять лет или что-то в этом духе, на Филиппинах с этим сложно. Создали компанию в Гонконге, потом ее филиппинский филиал — и вот вам. Тут отдыхают морячки, шесть заходов в год — и уже бассейнчик окупается, морячки наши, из Владика. Я же девушка приморская, не знал?
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
