– Вазами.
Я вытащил из сапога нож и протянул Дегану. Мне хватит запястного.
– Это твой стиль, мне не подходит.
– Ты можешь бросить в них?..
Тот исчез. Естественно. Черт! Черт-черт-черт!..
8
– Незадача, – сказал я.
Деган посмотрел через плечо и увидел, что комната опустела. Он и ухом не повел.
– Если он выбрался… – произнес Деган.
– Значит и мы сможем.
Я рванул в заднюю комнату. Было не до манер и бахвальства, чтобы и бодрячком войти, и Ларриоса застукать. За два шага до порога я оттолкнулся и прыгнул. Завел и скрестил руки над головой, чтобы рапира и стилет отразили возможный удар Ларриоса, и так влетел в комнату. Но если бы он увернулся, я был бы мертв.
Я ударился о пол и неуклюже перекатился. Кинжал выпал. Я трижды и наугад отбил предполагаемые удары и перевел дух.
Никого.
И темень. Только из лавки подтекал тусклый закатный свет. Для обычного зрения мало, а для ночного – чересчур.
Я встал и осмотрелся. На полу лежали циновки, следов на них не оставишь. Стены не сдвинуты, в потолке никакого гостеприимного люка. Я топнул по полу. Под циновками была только грязь.
– Ларриос! – позвал я.
Тишина. Ничего удивительного.
– Ну? – взвыл Деган.
– Подожди!
Деган что-то буркнул.
Я обежал комнату, колотя рапирой по штукатурке. Стены четыре шага на четыре, никаких пустот. Я прикинул, где я устроил бы тайный выход, и изо всех сил ударил туда плечом. Взметнулось облачко пыли – и все.
Я шарил взглядом по комнате, вбирая смутные формы, грубую ткань и повсеместные тени. Что ж на улице никак не стемнеет?
Под койкой Федима снова оказалась грязь. Под одиноким столом – то же самое.
Я со всей дури ударился в другую стену, отлетел. Пятясь, зацепился каблуком за твердый угол циновки и рухнул на спину. Я кое-как встал, прикидывая, как быстро сумею выпилить дыру в старых потолочных досках. И тут до меня дошло.
У циновки – и твердый угол?
Я упал на колени и оттащил плетенку в сторону. Точнее, попытался, поскольку она крепилась к полу длинными колышками. Они глубоко уходили в почву.
Я провел пальцами по краям и нащупал края дощатого люка. Под циновкой обнаружились две веревочные ручки. Я потянул за обе, и крышка подалась.
Тяжелая, зараза.
– Ах вы, Ангелы, – выдохнул я, с трудом извлекая ее наружу.
Крышка – сильно сказано: деревянный ящик в полу, доверху набитый землей. Громоздко, но плотно, такую штуку не простучишь.
Под ним зияла сырая шахта, уходившая во мрак. Оттуда потянула ужасным, знакомым зловонием. Канализация.
Внезапно смерть показалась мне не худшим исходом.
Тем не менее я заорал:
– Деган! Валим отсюда!
Деган вбежал, держа в одной руке меч, в другой – увесистую вазу.
– Они скоро полезут, – сообщил он. – Я придержал их горшками, но ненадолго.
Он глянул на дыру и направился к ней. Тут запах ударил ему в нос.
– Тьфу! – Деган скривился и многозначительно посмотрел на меня. – Канализацию всегда найдешь, да?
– Только в твоей компании.
Деган надвинул шляпу плотнее и полез в шахту. Он что-то ворчал о Носах, которым нравится самая вонь, но вскоре исчез в темноте.
Я поставил «крышку» возле дыры, сел и свесил ноги.
От смрада мутило, он был намного хуже всего, чего мы успели нанюхаться в Десяти Путях. Я соскользнул вниз и услышал снаружи клич. Резуны наступали.
Спустившись на несколько футов, я дернул на себя ящик с землей, чтобы прикрыть отверстие. Ноги уперлись во что-то круглое и скользкое – какие-то костыли, забитые в стены. Ящик сдвинулся на два пальца, после чего застрял намертво. Я потянул снова. Тщетно. Ларриос был посильнее меня, если тягал эту бандуру в одиночку. Правда, ему не дышали в спину десять Резунов.
Я оставил ящик в покое и начал спускаться по костылям. Оставалось надеяться, что вонь отпугнет Резунов и они за нами не полезут.
Мрак загустел от смрада и сырости. Через восемь костылей я ощутил под ногой пустоту.
Я завозился, пытаясь найти следующую ступеньку, и что-то кольнуло меня в плечо. Я пошарил сзади, нащупал в земляной стене углубление. Там находилось что-то плоское и продолговатое, вроде шкатулки. Так вот где Федим хранил свой товар. Умная скотина. Ларриос не знал о тайнике, иначе бы не оставил. Я вытащил предмет и сунул за пояс. Будь я проклят, если уйду отсюда с пустыми руками.
– Деган? – позвал я.
Снизу донесся голос:
– Тут невысоко, прыгай.
В колодце загуляло эхо.
Я взялся за последний костыль и повис на руках. Я не любил прыгать во тьму, особенно приучившись в ней видеть. Меня подмывало повисеть и дождаться, когда заработает ночное зрение, но я слышал, как Деган шлепал внизу по грязи. Он был лишен такого преимущества и обречен темноте. Каждый миг моей проволочки становился для Дегана мигом слепоты и чуткости к каждому звуку.
Я разжал пальцы и полетел.
Мрак и воздушный поток. Мои ноги встретили что-то мягкое, затем уперлись в твердое и скользкое. Дерьмо и труба для дерьма соответственно. Я пошатнулся, ноги разъехались, и я упал на колено и руку, чтобы не рухнуть совсем. Нечистот было по икры. Поскольку я неудачно приземлился, то замарался до пояса и выпачкал левый локоть.
Ну и вонь! К горлу подкатило, я чуть не сблеванул. Кишки скрутило, во рту стало горько от желчи. Воля возобладала, но сколько я продержусь – неизвестно.
– Ларриос – покойник, – выдохнул я, встал и отряхнул левую руку. – Слышишь, Ларриос? – заорал я. – Ты покойник!
Эхо загуляло по всему туннелю. Мне почудилось, что издали донесся смех, но черт его разберет в таком месте.
Сволочь.
– Как дела? – спросил Деган откуда-то справа.
– Волшебно. – Я сплюнул и пошел на голос. – Какой идиот додумался устроить кроличий ход прямо в канализацию?
– Тот, кто предпочел вонять, а не сдохнуть.
– Тьфу!
Однажды мне уже пришлось уходить через канализацию – пару лет назад, по схожей причине, но я оказался в безвыходном положении. А в данном случае люди добровольно полезли в потоки дерьма под Илдреккой, и это не укладывалось в голове.
Тенькнула тетива, и что-то плеснуло в жиже. Затем опять.
