– Точно, – прервал его Нордар, – у этого прохиндея в каждой деревне по пять подружек. И друг о друге они даже не подозревают.
– Майлар еще с утра куда-то ушел, – невозмутимо продолжал здоровяк, – Ну, а Чермолэн в церковь побежал, грехи замаливать.
– Нет, – дослушав его, отмахнулся Нордар, – Это я еще помню. А вот скажи, куда Юринак делся? Он что решил бросить своих друзей?
– Да не-е, он по нужде вышел. Кстати уже давненько. Уриган сходи проверь не случилось ли чего, – тот не отозвался.
– Ладно, спи сам схожу, – и с этими словами Сторз встал из-за стола и направился к выходу.
На крыльце Юринака не оказалось. Да и не удивительно. Кто ж станет прямо с крыльца нужду справлять, так и по шее от стражи получить недолго. Завернув за угол, здоровяк обнаружил небольшой домик, типа сортир. Дверь домика оказалась закрыта. Значит, внутри кто-то есть.
– Юрин, ты там? – крикнул Сторз, подойдя к двери. Ответа не последовало. Он повторил крик. Снова тишина.
Не тратя больше времени на слова, здоровяк рванул дверь на себя и побледнел от увиденного. Юринака больше не было.
Когда Сторз ушел, Нордар обратился к другу:
– Ты что, правда спишь? – ответа не последовало.
– Да ладно тебе, хорош притворяться, – он не сильно толкнул Уригана в плечо. Это привело к неожиданному результату. Только что сидевший склонив голову гвардеец, сверзился со стула на пол. Секунду Нордар с недоумением смотрел на него, а потом злорадно протянул, – Один готов. Вот ты и заплатишь за пьянку.
– Трое.
– А? Что? – гвардеец с недоумением посмотрел на появившегося, будто из-под земли человека.
Вместо ответа незнакомец ударил ножом. Точно в сердце. Нордар не успел даже понять, что умер. А я, перетерпев боль, пошел на улицу.
Сторз стрелой метнулся обратно в корчму и в дверях налетел на какого-то бродягу в рваном плаще. Затормозить наемник не успевал и поэтому попытался откинуть его в сторону. Не вышло. Неизвестная сила приподняла его и с размаху шваркнула головой о ступеньки. Удар пришелся в висок – смерть наступила мгновенно.
– Пятеро, – сказал я и, поправив сбившийся капюшон, заспешил по улице.
*** Иггрум с удовольствием растянулся на кровати.
«Наконец-то я дома. Да еще с такими деньгами. Хотя не слишком ли высока цена…» – с сомнением подумал он, но тут же оборвал себя. – «Не слишком. На эти деньги семья сможет безбедно прожить не один год. Мы выберемся из долгов. Займемся торговлей. Я обменял одну жизнь на несколько»
О погибших защитниках и прислуге гвардеец предпочел не вспоминать. Он просто оправдывал себя. Его размышления прервал стук ставней. «Проклятье, я же их закрывал. Или нет?»
Чертыхаясь, Иггрум поднялся с кровати и подошел к окну. Ночь была хороша, но он не замечал этого. Его мысли были заняты другим. Закрыв окно, он вернулся к кровати и лег. Его взгляд принялся блуждать по комнате. Он смотрел, но ничего не видел. Он не видел, как от шкафа отделилась темная фигура. Не видел, как в пламени свечи тускло блеснул наконечник.
В комнату деликатно постучали:
– Игг, выходи. Ужин уже на столе, – в ответ не раздалось ни звука.
– Игг, ты там? – и снова молчание.
Тишину разрывает скрип петель. Дверь медленно отворяется и на пороге комнаты возникает пожилая женщина. Увидев своего сына спокойно лежащим на кровати, она облегченно вздохнула. Стараясь не шуметь, мать подходит к кровати.
– Игг, просыпайся, – тихо говорит она и осторожно трясет сына за плечо.
Но он не просыпается. Он продолжает молчать… Ведь мертвые не умеют говорить.
Полный боли крик ударил меня в спину.
* * *
Нэ прижимался спиной к стене и с сожалением осознавал, что его решение срезать угол, было глубоко ошибочным. А помогали ему в этом два десятка уличных головорезов. Нападать они пока не решались, но это ненадолго.
Нэ с тоской посмотрел в сторону улицы. Но та оставалась безлюдной – помощи ждать не от кого. И бандиты тоже это прекрасно понимали. Чуть вперед вышел один из них и сказал:
– Отдавай деньги и шмотки, тогда мы тебя отпустим.
«Эти не отпустят», – подумал Нэ и еще раз посмотрел в сторону улицы. На этот раз удача ему улыбнулась, неподалеку стоял прохожий. Он поднимал небольшой арбалет.
Столб с удивлением смотрел на остывающий труп. Он никак не мог понять, как такое могло произойти. Стоит себе спокойно человек и вдруг падает с болтом в черепушке. Подобного варианта развития событий не ожидал никто. Из ступора его вывел вопрос:
– Столб, а я че-то не понял. Че с ним случилось-то?
– Да какая разница че случилось. Хватайте шмотки и валим отсюда, пока нас не перестреляли.
* * *
Сандра была чертовски зла. Она злилась на свою работу, своих клиентов, городские власти, богов. Но больше всего она злилась на себя. Потому что она проспала. А ведь в ее работе очень важно проснуться вовремя. Слишком часто ее клиенты уходили не заплатив.
А сегодня она проспала и наверняка лишилась честно заработанных денег. Сандра очень не хотела открывать глаза и убеждаться в этом, но тянуть было больше нельзя. Собравшись с духом, она распахнула веки.
«Так и есть – солнце давно взошло», – подумала она, а затем медленно повернула голову влево. От увиденного девушка потеряла сознание: ее последний клиент улыбался перерезанным горлом.
*** Чермолэн сидел на берегу церковного пруда и размышлял.
«А правильно ли я поступил, предав герцога? Ведь его вполне можно было обратить в свою веру…хотя нет. Такой никогда не принял бы Единого – слишком горд. Даже когда я пытался его переубедить, он только насмехался надо мной…»
В пруду тихо плескались зеркальные карпы. Но Чермолэн этого не заметил, хотя и всегда любил их. Сейчас его полностью захватил водоворот мыслей.
«…да, он насмехался надо мной. Он жил во грехе и отрицал истинную веру. Он получил по заслугам. ОНИ все получат…» Он оказался прав.
Его тело нашли только следующим утром, когда кормили зеркальных карпов.
* * *
Каждая смерть оборачивалась для меня болью. Каждая смерть немного рассеивала туман в памяти. Чтобы вспомнить, мне не хватало всего чуть-чуть…
* * *
Когда я уже стал терять надежду, сила, прижимавшая меня к полу, исчезла. Но, к сожалению, ненадолго. Не успел я подняться на ноги, как меня вновь пригвоздило к полу невидимым молотом. Вот только молот немного ослаб.
Это повторялось еще восемь раз. И с каждым разом давление слабело. Теперь чтобы подняться мне не хватало всего чуть-чуть…
* * *
А пока голову наполнили голоса, мысли, образы. Они бурлили в мозгу, не позволяя нормально соображать. И сквозь все это безумие пробивалось стойкое ощущение неполноценности, преследовавшее меня уже несколько дней. Только теперь оно стало гораздо сильнее. Будто из меня вырвали что-то очень-очень важное, но что именно, понять не удавалось. Мешали голоса, усталость…
