Пиарас поспешил выполнить просьбу. Я предпочла лежать и восстанавливать дыхание. Выбора у меня не было. Мое тело все еще жило своей жизнью, и я не была полностью уверена, что оно принадлежит мне. Мой крестный был ранен гораздо серьезнее, поэтому Пиарас принялся лечить в первую очередь его. На ожег он нанес целебную мазь и забинтовал руку Гарадина куском ткани. Затем то же самое проделал и с моей рукой.
Крестный прерывисто дышал.
— Не ожидал.
— Я тоже.
Сумев сесть без посторонней помощи, я держала амулет, чтобы Гарадин смог его изучить. Он не собирался снова до него дотрагиваться, и я не рисковала его снимать с шеи. Пиарас не мог слышать наш предварительный разговор, но он видел результат. Когда амулет обжег ему руку, Гарадин не смог поддерживать заклинание, блокирующее наши голоса. Боль может заставить сделать такое. Он не стал восстанавливать защиту, я не побеспокоилась ему об этом напомнить. Стоит ли закрывать двери конюшни, когда лошадей уже увели? Это чуть больше и чуть позже, чем нужно.
Серебряный диск мерцал при свете огня. Мне показалось, будто он даже гордился собой. Клянусь, я ощущала вибрацию, почти мурлыканье. Ну хоть один из нас счастлив! Я прислонилась спиной к боку кресла. Пол перестал качаться и выглядел устойчивым. Наверное, надо попробовать встать на ноги.
— Что думаешь? — спросила я Гарадина.
— Не знаю, — признался он, нисколько не смущаясь. — Я бы сказал, довольно древний и, судя по стилю и качеству работы, сделан эльфами.
— Может быть, из-за этого я ему так сильно понравилась?
— Маловероятно.
— А я надеялась.
— Предметы такого плана обычно не объединяются по принципу расы. Судя по его реакции на тебя и отличительным чертам тех, кто хочет его получить, я полагаю, мы можем прийти к выводу, что это магический талисман особого свойства.
— Полагаешь?
— Сарказм тебе не поможет.
— Пока амулет висел у меня на шее, ничего не происходило. И сейчас я практически ничего не могу с ним сделать. Я не могу его снять. Я не хочу его хранить, но и не могу его никому передать на хранение, потому что он заберет мою жизнь. Кто же знает, что со мной происходит!
— Ощущаешь что-то новое?
— Немного.
— Как?
— С одной стороны, немного нервно. А когда Квентин попал в засаду, я не знала, кто ее там устроил, просто почувствовала, что она магическая и там беда. Таких способностей у меня раньше не было.
— Интересно.
Все были неправы, так описывая мою трудную ситуацию.
— Нет, не «интересно», — ответила я. — Но все-таки одно не дает мне покоя. Я просто хочу знать, что делает этот амулет и почему кринсани и хранители хотят его заполучить.
— Хранители Конклава? Здесь? — спросил Пиарас. Мне показалось, в его взгляде сквозило страстное нетерпение.
Великолепно.
— Простите. Я этого не слышал, — быстро исправился Пиарас. — Я ничего не слышал. — Он попытался подняться, неуклюже путаясь в своих длинных ногах. — Я сейчас пойду и встану в угол. Нет, даже лучше. Я выйду на улицу.
— Сидеть. — Наши с Гарадином голоса прозвучали в унисон.
Пиарас сел.
Гарадин вздохнул.
— Если ты услышал что-то насчет колдовства, мгновенно все забудь.
— Есть, сэр.
Сгорбившись, я прислонилась к ножке стула.
— Гарадин, ты был магом Конклава. Ты должен догадаться, что тот хранитель, — я бросила быстрый взгляд на Пиараса, — имя которого мы не называем, имел в виду, когда сказал, что «тот футляр и его содержимое касается только нас»?
Гарадин прислонился спиной к другой стороне кресла.
— У Конклава много интересов, и прошло слишком много времени с тех пор, когда я был на Миде. У меня еще сохранились связи, некоторым я вполне могу доверять. Дай мне порасспрашивать тут и там. Но тебе надо держать эту безделушку подальше от посторонних взглядов и быть осторожной.
— Я всегда осторожна.
Гарадин внимательно на меня посмотрел. Меня он знал хорошо.
— Насколько смогу, — добавила я.
— Ты собираешься сделать больше, чем можешь. Ты уже переговорила со своим лучшим клиентом?
Я поняла, что он имел в виду Маркуса. Совсем необязательно упоминать его имя в присутствии Пиараса.
— Пару часов назад я отправила ему записку с просьбой воспользоваться одной из его конспиративных квартир на пару дней. А после того, что ты рассказал мне о незваных гостях Тарсилии, я думаю, эта идея еще лучше.
Гарадин покачал головой.
— Тебе нужно найти более безопасное место, чем у тебя есть сейчас. Мне совсем не нравится, что ты бродишь по городу одна.
— Я не «брожу» где попало, — ответила я. — Я знаю злачные места этого города лучше всех, и тебе известно, что я чувствую, если кто-то играет втемную. Я работаю в одиночку.
— С тех пор как тебе пришлось носить на шее вот это, тебе нельзя без компании.
— Никто не может распознать, что он на мне висит. — Я неловко замолчала, вспомнив Микаэля Илиесора — ощущение его присутствия час назад было слишком реальным. Ни на мгновение не сомневаюсь, что появление Гарадина и Пиараса прервало его соблазняюще-чарующую колыбельную. Если ему удалось меня усыпить, значит, он выследил меня здесь, и кто знает, где бы я проснулась. — За исключением моего знакомого хранителя.
Тут же вспомнила еще одну причину, почему так хотела поговорить с Гарадином. Я не хотела спрашивать при Пиарасе, но у меня не было выбора.
— Как много ты знаешь о Вратах?
Прежде чем ответить, крестный помолчал.
— У меня есть теоретические знания, но нет личной практики, хотя я знаю кое-кого из тех, кто обладает и тем и другим. — Его неприязнь к этой теме была видна невооруженным глазом. — Но не считаю их друзьями.
— Думаю, именно так кринсани попали в дом Нигеля сегодня ночью, — пояснила я.
Гарадин ничего не сказал, но я заметила, как он стиснул зубы. Пиарас слегка побледнел, если такое возможно. Не знаю, сколько он знает о Вратах, но совершенно уверена, что не так много, как Гарадин или я, и я не собираюсь заниматься его просвещением. Вокруг этой темы нужно ходить на цыпочках. Думаю, Гарадин в этом вопросе со мной солидарен.
Врата — это дыра в ткани реальности. Она не естественного происхождения. Все, связанное с Вратами, не естественно — ни с точки зрения закона, ни с точки зрения морали. Пройти сквозь Врата — словно шагнуть в дверной проем, только надо учесть, что выход с другой стороны может находиться в милях, а не в дюймах от входа. Теоретически, полагаю, возможно покрыть любое расстояние. Врата — удобный способ передвижения, если не принимать во внимание, чем приходится расплачиваться, чтобы ими воспользоваться. Магия самого черного сорта, питаемая ужасом, агонией, отчаянием и смертью — чем больше, тем веселее. Цена открытия Врат — один сумасшедший маг. К счастью, у меня не было удовольствия познакомиться с кем-нибудь достаточно сумасшедшим — во всяком случае, до сегодняшней ночи. Выглядело это так, будто Сарад Нукпана появился в темном проходе прямо из ничего.
