— Не понимаю… — пробормотал я. — Я всегда считал, что группа — это сплоченная команда. Один за всех и все за одного.
— И это верно, — снова согласилась девушка. — Но одно другому не помеха. Помнишь, мы вчера говорили о безразличии? Речь именно об этом.
— Но как могут сочетаться безразличие и сплоченность? По-моему, эти понятия просто несовместимы.
— Просто у магов свой взгляд на вещи… — Настя задумчиво взглянула на свои ногти. — Обычные люди совершают поступки, исходя из личной заинтересованности в результате. Даже когда человек дает монетку нищему, в основе этого действия лежит его эго. Мы ничего не делаем просто так — уж поверь мне. У магов все иначе, в их действиях нет личной заинтересованности. Они — служители Джары. А когда отсутствует личная заинтересованность, теряется и необходимость в других людях. Я уже говорила, что очень обиделась на Сергея, когда поняла, что совершенно ему безразлична. При этом его безразличие никак не проявлялось внешне — он выглядел чутким, отзывчивым человеком. Как говорил Кастанеда, мог снять с себя последнюю рубашку и отдать другому. Но внутри был холоден, как арктический ветер. Сейчас мне смешно вспоминать свои чувства. — Настя едва заметно улыбнулась. — Сергей помогал мне, дал денег на открытие собственного дела. Он казался самым доброжелательным и тактичным человеком из всех, кого я знала. И я не могла понять, допытывалась — зачем ему это? Почему он так себя ведет? Я всерьез считала, что подобное поведение — проявление высоких моральных качеств. Когда я его окончательно достала, он пригласил меня в свою комнату — здесь, в этом доме — и все объяснил. Он умел объяснять, у него был талант к этому. Я надеялась, что он обо мне хорошего мнения, что я нравлюсь ему, в том числе как женщина. — По Настиным губам вновь скользнула улыбка. — А он в течение каких-то пяти минут очень доходчиво объяснил, что я ему совершенно безразлична. Что радушие и участие, которые я вижу с его стороны, всего лишь проявление его безупречности.
Настя немного помолчала.
— Тот разговор просто раздавил меня, — продолжила девушка. — Было невозможно поверить, что Сергей — человек, которого я так уважала, относится ко мне с таким ужасающим безразличием. Что ему на меня просто наплевать. Сказать, что я была обижена, значит не сказать ничего. Тем же вечером уехала к себе в Одессу. К тому времени наша группа уже развалилась, мне казалось, что это даже к лучшему. Знала, что уже никогда не буду вместе с Сергеем, что наше общение закончилось. Шли недели, а обида все не проходила. Она просто душила меня — я не могла ни есть, ни спать. Происшедшее воспринимала как предательство: человек, которому я так верила, который являлся образцом для подражания, вдруг оказался совсем другим. Я была ему просто не нужна — именно это и выводило меня из себя.
— Так прошло полтора месяца, — продолжила Настя после паузы. — Все это время мы с Сергеем не общались: он не писал и не звонил, я тоже хранила молчание. Но в какой-то момент начала ощущать, что обида испаряется. Намеренно пыталась себя «накручивать», но ничего не получалось. Постепенно я вошла в очень странное и непривычное состояние: мне стало безразлично, как поступил со мной этот человек. И сам он стал для меня безразличен. Сначала в этом безразличии была толика негатива — я не хотела иметь с Сергеем ничего общего. Затем негатив исчез, осталось просто безразличие. А потом, на фоне этого, я ощутила странную тягу — некий зов. Меня снова потянуло к нему, но потянуло уже совсем по-другому — наверное, именно так птицы сбиваются в стаю. Мне ничего не было от него нужно. Я знала, что ему ничего не нужно от меня. Мы были одинаковыми, и эта одинаковость вызывала во мне симпатию, тягу. Я вернулась, Сергей поздравил меня, сказав, что Джара дала мне очень важный урок.
Снова стало тихо. Молчала Настя, молчал и я, пытаясь осмыслить ее слова. В том, что она рассказала, я чувствовал что-то неприятное.
— Есть во всем этом что-то неприятное, — озвучил я свои мысли.
— Нет, — покачала головой Настя. — Раздражение, которое ты сейчас ощущаешь, это раздражение твоего эго. Сейчас тебе просто сложно оценить эту ситуацию — ты не готов. Но в свое время поймешь, о чем я говорю. И уверяю тебя: способ отношений, о котором я рассказала, для магов единственно возможный. Более того, я бы и не хотела иного. Каждый из нас — одинокая птица. И может принимать заботу и общество только таких же одиноких птиц…
Мне захотелось сменить тему разговора.
— Скажи, та фраза про «кривые глухие окольные тропы», откуда она? Я знаю, что она из романа Стругацких «За миллиард лет до конца света», но ведь Стругацкие просто цитировали ее. Откуда они ее взяли, что является оригиналом? Я так и не смог его найти. Очень хотелось бы прочитать весь текст.
— Эта фраза — переработанное Стругацкими стихотворение одной японской поэтессы. Сейчас вспомню… — Настя на секунду прикрыла глаза. — Есано Акико. Стихотворение называется «Трусость».
— Не знал… Запишешь мне ее имя, хорошо? А то я не запомню.
— Запишу, — пообещала Настя.
Какое-то время мы сидели молча. Когда пауза стала затягиваться, я вернулся к началу разговора.
— Ты сказала, что у вас есть враг. Кто он?
— Не знаю, — покачала головой девушка. — Могу лишь предполагать. В свое время на нас вышел представитель одной крупной магической организации — так называемого Ордена рыцарей света. Они откуда-то узнали о нас и предложили защиту и покровительство. Сказали, что мир меняется и группам вроде нашей в одиночку уже не выжить. Мы вежливо отказались. Собственно, именно после этого у нас и начались проблемы.
— Но если это рыцари света, вряд ли они могут делать вам гадости, — не поверил я. — Просто подумай, как это нелепо звучит — рыцари света кого-то уничтожают. Это нонсенс.
— Да, — согласилась Настя. — Если не учитывать того, что в этом мире нет ничего хуже агрессивной добродетели. Когда кто-то пытается переделывать мир в соответствии со своим пониманием того, каким этот мир должен быть. И если кто-то на этом пути воспринимается как враг, он уничтожается — все ради тех же мнимых добродетелей. В этом опасность крупных магических организаций: очень часто они начинают за здравие, руководствуются самыми возвышенными идеалами. А заканчивают за упокой, вырождаясь в кучку отъявленных мерзавцев. Сергей говорил, что причины этого кроются в самих принципах существования крупных систем — их ждет либо диктатура, либо раскол. Но это тема отдельного разговора…
Снова стало тихо. Я думал, о чем бы еще спросить, но Настя заговорила сама:
— Я не утверждаю, что в наших бедах повинна именно эта магическая организация — просто не знаю этого. Речь идет только о совпадении по времени. Тем не менее мы и раньше слышали о том, что с некоторых пор кто-то начал методично уничтожать так или иначе «засветившихся» магов. Причем среди умерших были как действительно знающие люди, так и откровенные шарлатаны. Складывалось ощущение, что некто предпочитал не вдаваться в детали и просто уничтожал всех, кто хоть как-то себя проявил. Сергей подозревал, что этим занимаются спецслужбы — называя это «зачисткой». Считал, что военные парапсихологи просто устраняют всех, кто так или иначе может им помешать.
