— Нет, не надо, — отрезал Воронов. — Да вы и не написали. Значит, Эйно мне не соврал! Оленька, я сейчас.
Он выскочил и вернулся через минуту, когда девушка уже почти что спала у компа.
— Выпейте это, — сказал Воронов, протягивая ей какой-то бокал. — Сейчас же. Это вам поможет. И вообще, сотрудник Ольга Савченко, я должен перед вами очень извиниться.
— За что? — Девушка отхлебнула из бокала жидкость. Сразу же защипало язык, а через мгновение ее голова начала медленно, но верно проясняться.
— За небольшую проверку. Что поделать, у меня свои методы. Та штука, которую вы пили у меня в кабинете, была не совсем мятным ликером. Точнее, для любого нормального человека это — просто ликер. Но не для того, у кого есть способности к магии.
— А зачем? — Оля не чувствовала себя обиженной — скорее, удивленной до крайности.
— Я же говорю — свои методы проверки. Кстати, в головном офисе меня, поди, расписали как зверя? Это не совсем так. Просто эта вещь — ее состав вы потом узнаете — расслабляет внимание. Если человек не нацелен выполнить задание, то он его и не выполнит. Сопротивляться этому можно, стоит только захотеть. Словом, сила воли у вас есть. Что хорошо. Да, обещаю, — больше таких проверок не будет. Так что ваше пребывание здесь на практике, Оленька, будет впредь спокойным и приятным. Думаю, остальные задания окажутся легче.
Действие неизвестной странной штуки и на самом деле почти прошло. Теперь Оля чувствовала только легкое головокружение. Спать совершенно не хотелось.
— Знаете что, Оленька, отпущу я вас, пожалуй, домой. Вы живете при О.С.Б. или дома?
— При О.С.Б., — откликнулась девушка.
— Тогда и отвезу. Может быть, это меня немного извинит. — Воронов казался слегка растерянным и смущенным. «И вовсе он не зверь», — подумала Оля.
В машине, которой пришлось ожидать в пробках (конечно, сотрудники О.С.Б. на то и маги, чтобы эти пробки расчищать, если надо куда-то проехать, но сейчас торопиться было ни к чему), они разговорились.
— Я даже подружилась там с репортерами, — похвасталась Оля, после чего стала рассказывать про своих новых знакомых. Воронов слушал молча, кажется, его занимали какие-то свои мысли. Но всякий раз, когда девушка надолго замолкала, он говорил:
— Да-да, я слушаю…
Скорее из вежливости.
И продолжалось это до того самого момента, пока Оля не помянула об утопленнике со странной татуировкой.
— Что-о? — взвился Воронов так, что девушке показалось — сейчас он резко развернет машину. — Как ты говоришь — косая пентаграмма и орел? Двуглавый?!
Он даже про вежливое «вы» забыл. Оля вздрогнула — ей показалось, что она ляпнула по незнанию что-то не то.
Она взглянула на Воронова. Теперь в этом парне не осталось ровным счетом ничего от добродушного увальня, игравшего в компьютерные космические войны. Рядом с ней сидел самый настоящий зверь — сгруппировавшийся и уже готовый к прыжку. «Оборотень, — решила она. — Конечно, оборотень. Из кошачьих…»
— Ты понимаешь, что это такое?! Они ж там, у вас в офисе, не работают, мышей не ловят. Давно надо было по моргам службу организовать, по всем интересным трупикам. Ты хоть понимаешь, что эти твои приятели отыскали?! Орел, говоришь?
— Без корон, — добавила Оля, ничего еще не понимая.
— И это запомнила? Ну, точно, Эйно тебя еще недооценил, когда расхваливал. Ну, устрою ему сейчас сюрприз!
Глава 8 Езжай, пока цела!
Санкт-Петербург,
апрель 2010 года
Следующая жертва должна была оказаться довольно необычной. Честно говоря, ему пришлось долго проверять и перепроверять все, что он о ней знал. Слишком симпатичной она выглядела. Точнее, не симпатичной, конечно, — а просто красивой дурой, из тех, что нравятся мужчинам с большими кошельками и маленькими мозгами, спрятанными под мощной броней лобной кости.
И все же факты — вещь слишком упрямая. А говорили они о вещах крайне неприятных. Настолько неприятных, что здесь зачистка казалась просто необходимой.
А он давно и твердо решил — зачистка быть обязана. Тотальная. То, что он сейчас делается — это лишь начало. Мразь должна бояться порядочных людей, должна бежать и прятаться по углам. И если у него есть то, что он называет «Даром» — значит, это дано ему не просто так. И если он этим не воспользуется, то будет виноват. И перед собой, и перед Богом.
А в Бога он верил. Правда, совсем не так, как это принято. В церковь чистильщик не ходил. Просто знал, что на свете есть Бог, который зовется Справедливость. И не молиться ему надо, а служить — по мере своих возможностей.
Поэтому, выходя из квартиры вечером, он тихо проговорил:
— Да будет воля твоя!
Сегодня его путь лежал к огромной гостинице на берегу залива. Там должен был сниматься рекламный ролик. Ролик будет снят, его станут прокручивать. Но больше никаких роликов с ЭТОЙ моделью не появится. Никогда.
Операция была тщательно разработана, никаких сбоев не должно было случиться. Стало быть, когда все завершится, воздух в Петербурге будет чище.
* * *
Когда мотор «Ауди» резко заглох, Танечка решила, что это какая-то ерундовая поломка. И вообще — ну какая поломка может произойти с новенькой машиной?!
Конечно, копаться в двигателе она не стала. Вместо этого набрала номер на миниатюрном мобильнике. И убедилась — мобильник, как назло, тоже отказал!
Вот это показалось уже настоящей эпидемией неприятностей. И вообще — сегодня был на редкость неудачный для нее день. И со съемками что-то не ладилось, и с утра с Игорем разругалась, а вот теперь еще и это!
Однако что-то надо было предпринимать. Не сидеть же в «Ауди» весь вечер и всю ночь!
«Белые ночи» еще далеко не начались, и в городе было довольно темно. И фонари на проспекте горели далеко не везде. Но как раз в этом месте фонарь был. Да и вообще, Танечке повезло хотя бы в том, что ее автомобиль предал хозяйку не в каком-то захолустье, а около стеклянной будки остановки в довольно оживленном месте. И хочешь-не хочешь — ей пришлось подойти к остановке, где стояло два-три человека, не обратившие на нее никакого внимания.
А ведь могли бы и обратить! Не каждый день можно вот просто так на улице встретить героиню рекламных роликов с шампунями и колготками.
Никто к ней даже головы не повернул. Ни баба с авоськой — на вид лет пятидесяти, ни парень в джинсовой куртке, похожий на нищего студента, да еще наверняка из каких-то нацменов, ни мужики — типичные работяги, негромко говорящие о чем-то своем. Никому до нее не было дела.
Что ж, значит, придется вот с этими ехать в одной маршрутке. Ну, уж когда она приедет домой, то закатит Игорьку хорошенький скандал. И будет он, дурашка, как шелковый!
