«Конечно, это мы пытались работать хирургически, — отогнав от себя мысли о десятках миллионов „запланированных случайных жертв“, подумал Фаулер, — стараясь свести загрязнение планеты к минимуму, а русские долбанули всем, что у них смогло взлететь! Там, где мы работали стокилотонниками, они отвечали зарядом в пять раз большим…» На экране перед ним была сейчас картинка… «Гора Шайенн»…[30]По непонятной прихоти судьбы её получили всего четверть часа назад со спутника. «Да, мы объявили в две тысячи шестом, что из-за дороговизны содержания мы ставим комплекс на консервацию. Даже киношников туда пустили… Снимать этот дурацкий сериал про путешествия между мирами… Вот только публике никто не сообщал, что съемочная группа тусовалась в одном из технологических туннелей, а для запуска комплекса требуется всего пять часов. Похоже, русские сыграли с нами в такую же игру со своим „Периметром“… Да и с „атомными поездами“ — тоже». Лейтенант подкатился к стоявшей от него в паре шагов кофе-машине, наполнил кружку горячим, испускающим ароматный пар, напитком и вернулся на рабочее место.
«Это сейчас „горой“ при всём желании назвать нельзя! Скорее уж — „котловина Шайенн“, или „кратер Шайенн“. Если судить по стенкам кратера, тут мы имеем множественные попадания с неплохой, надо отметить, точностью… — второй лейтенант крутанул колёсико мышки, увеличивая изображение. — Вот тут должен быть один из входов, но на деле — вытянутая воронка размером… — он сверился с масштабной шкалой в углу экрана, — примерно триста пятьдесят на сто футов.[31]Такое ощущение, что боеголовка влетела в туннель и взорвалась уже внутри. Хотя это просто невероятно! Теперь уже детишки туда не позвонят узнать, где Санта», — совершенно некстати он вспомнил полувековую традицию, появившуюся из-за того, что в своё время рекламщики по ошибке напечатали номер Центра наблюдения за воздушной обстановкой вместо телефона компании, занимавшейся доставкой подарков к Рождеству.
* * *
На самом деле группа, в которую входил Фаулер, по плану должна была заниматься совсем другими проблемами. Предполагалось, что больше полутысячи военных и гражданских специалистов смогут в режиме реального времени отслеживать реакцию населения США и немногочисленных возможных союзников на «маленькую победоносную войну за мировое господство». Причём союзниками многие страны должны были стать именно по результатам работы специалистов «Проекта Четыре», как именовалась в сверхсекретных документах группа. Также на плечи сотрудников «четвёрки» ложилась работа с некоторыми заморскими военными базами США. Меморандумы предполагалось направлять высшему военному руководству страны каждые двенадцать часов. Коллега и однокашник Фаулера, Риччи Нортон, имевший со времён военного колледжа прозвище Рикки Нартин, сидел сейчас в далёкой Турции, на средиземноморских курортах которой «отдыхали» в настоящий момент несколько тысяч американских военнослужащих, выведенных из Ирака. Причём находились они там гораздо дольше, чем отпуск какого-нибудь заслуженного моряка-подводника. Ну да какое кому дело, если платит за это Министерство обороны, проводя почти все расходы по статье «реабилитация военнослужащих с посттравматическим синдромом». Как рассказывал прилетавший на инструктаж пару месяцев назад Рикки — иногда им приходилось проявлять прямо-таки иезуитскую ловкость, что бы скрыть «подвиги» скучающих десантников, или замаскировать то обстоятельство, что по совершенно непонятной причине в отеле, где обычно проводили свои летние отпуска немцы, голландцы или те же русские, теперь живёт толпа англоговорящих «туристов», большинство из которых щеголяет выправкой профессиональных военных и носит до безобразия уставные причёски. Впрочем, в сильно пострадавшей в результате последнего европейского финансового кризиса Турции многое с лёгкостью решалось с помощью точечных ударов «долларовых боеголовок».
— Будь ситуация в старушке Европе чуть лучше — и нам пришлось бы куда как тяжелее, — разглагольствовал Рикки после седьмого или восьмого (точнее Фаулер не помнил) коктейля. — В Греции, после того как предыдущее правительство пустило страну по миру, у власти такие левые, что того и гляди в коммунисты хором запишутся; в Испанию ни один здравомыслящий человек не поедет, если только он не сторонник провести отпуск на баррикадах и в демонстрациях, Северную Африку, — он пьяно подмигнул Джону, — в расчёт я вообще не беру, так что для всех этих немцев, голландцев и прочих шведов осталось только одно место для недорогого расслабона на пляже… Уж поверь мне, дружище, не обошлось тут без хитрожопых дядек из Министерства финансов и ушлых крохоборов с Уолл-стрит. Уж сколько «мин» они заложили под гуннские компании — сосчитать сложно! Я и сам чуть не погорел с «Даймлер-Бенцем», хорошо ещё один паренёк из Стэнфорда сболтнул о том, сколько денег им пришлось впрыснуть тамошним «зелёным», чтобы их правительство позакрывало все ядерные станции и вернулось в эпоху ветряных мельниц. И без Госдепа тут тоже не обошлось, потому как они ещё и русским отказали. Я чуть не обалдел, когда узнал, что они сокращают закупки газа у Иванов. Ха! Да это то же самое, как если бы пенсионеры объявили бойкот Флориде! Тут-то я и смекнул, что в тевтонов вкладываться патриотизм не велит! — Нортон заржал во весь голос, демонстрируя всем окружающим крупные «англосаксонские» зубы. — Но знал бы ты, Джонни, что помогло мне в Турции больше всего!
— И что же? — «Рикки, конечно, болтун ещё тот, потому и носится на побегушках у „кувшиноголовых“,[32]а не работает, как я, в „головном офисе“, но информация из первых рук никогда не вредила!»
— Девки, Джонни! Девки! В этой азиатской стране официально разрешены шлюхи! Вот и возили их автобусами в отели, чтобы наши парни, окончательно одичав, не пошли «на охоту». А знаешь, как это всё обставлялось? — Ричард отправил в глотку ещё один «русский чёрный».
— Нет, откуда мне знать, я же с бумажками всё больше работаю… — поскромничал Фаулер, любивший послушать истории сослуживцев про их приключения в разных «Папуасиях».
— У них там сцена такая была, ну знаешь, навроде как у римлян… Я кое-какие записи нашёл, так до этого в этом театре диско для малышни устраивали… Отель-то семейный был. Ну вроде как в тех богадельнях во Флориде, когда ты только прицелился закадрить цыпочку, а при ней уже строгая мамаша нарисовалась или, того хлеще, — папаша-фермер с бейсбольной битой под сиденьем семейного «вэна»! — Нортон снова закатился в приступе пьяного смеха. — Ну, так вот, — отдышавшись, продолжил «полевой агент», — мы выгоняли шлюх, наряженных в эти их восточные наряды, ну, с висюльками и побрякушками, навроде как в «Аладдине», на сцену. А они там плясали, пока парни выбирали. А самый смех, что плясали они под диск для этих самых детских диско — там всякие дурацкие песенки были и на немецком, и на французском, одна даже на русском — я некоторые слова разобрал. Прикольно, да?! — Рикки снова залился смехом…
