У Джон-Тома появилась идея.
– А вы бы не согласились проводить нас до Машупро? Понятное дело, не за так.
Медоед ответил без колебаний:
– К сожалению, нет. У нас тут предприятие, оно требует присмотра, вы сами указали на это со всей прямотой. Да к тому же нам в диковинку профессия проводников. Ну и, кроме того, кое-где в дельте, не говоря уже о Машупро, наше появление не вызовет бурной радости. Скорее, это будет ничем не оправданная истеричная враждебность. Нет, уважаемые путешественники, лучше вам рассчитывать только на собственные силы.
Ступайте за своей музыкой и надейтесь, что она не заведет в тупик.
Джон-Том посмотрел на непоседливые аккорды.
– А вы что скажете? Сдается мне, городок Машупро не стоит на вашем пути.
Облачко заколебалось, сменило темп и громкость – вот и гадай, как это понимать. Да и есть ли, что понимать?
– Такой путь! – изумлялся Фемблоч. – От самой Вертихвостки! Просто за музычкой – посмотреть, куда она приведет! Это ж надо!
– Да, чтоб меня! – саркастично подтвердил Мадж. – Рисковать шкурой на каждом шагу по такой вот, с позволения сказать, причине. Мы на подобных делах, по сути, карьеру клепаную сделали, язви ее.
Джон-Том не сдержал ухмылки.
– Мой короткошерстый друг – пессимист по натуре.
– Станешь тут пессимистом. – Мадж ухмыльнулся в ответ. – Поведешься с бродячим чаропевцем – забудь о здравом смысле навсегда.
– Так вы правда чаропевец? – не без скепсиса, но уважительно осведомился Фемблоч.
– Правда, – гордо ответил Джон-Том.
– Чего бы я только не отдал, чтобы воочию увидеть такое волшебство!
– Ну, это как раз несложно.
Джон-Том потянулся за дуарой.
– Э, чувак! – всполошился выдр. – У нас тут че, благотворительная раздача?
– Я что-нибудь простенькое сбацаю. – Охваченный великодушием, чаропевец неспешно перебирал струны и задумчиво глядел на медоеда.
Блуждающие аккорды сбились в плотную стайку, как будто Джон-Томова игра их встревожила. – Будем считать это платой за ваше непредусмотренное гостеприимство.
Медоед, косясь на Маджа, почесал подбородок.
– Помнится, ваш друг что-то говорил о повышении рентабельности нашего предприятия.
– Отнимать деньги у наивных и ни в чем не повинных путешественников? – нахмурился Джон-Том. – Тут я вам не помощник!
– Близ Карракаса таких не встретишь, – возразил Тэк. – Наивные и ни в чем не повинные сюда не забредают.
– И тем не менее! – не желал уступать Джон-Том. – Просите что-нибудь другое.
Фемблоч лихорадочно соображал:
– Может быть, ворота сделать повнушительнее… То есть не страшнее, а… Им бы побольше респектабельности, чтобы путешественники могли оценить наши труды и по доброй воле споспешествовать… А еще, будь у нас возможность предлагать кров и пансион… – Он посмотрел на друга:
– Как вам уже известно, Тэку нравится стряпать.
– Мысль понял.
Успокоенный Джон-Том несколько минут перебирал в голове мелодии и тексты, а затем заиграл и запел:
Я вам пою «Машупро-блюз».
Я долго брел тропою муз,
Мечтая скинуть тяжкий груз
И отдых дать усталым членам
Под кровом добрым, вожделенным.
Чтоб не разбилась та мечта
О ваши хлипкие врата,
Пускай созиждется портал –
Бетон, стекло, неон, металл –
Приют скитальцам утомленным!
Мадж на первых же аккордах зажал лапами уши. Блуждающие ноты кружили окрест взбесившимся тайфуном. Тэк кривился, и даже Фемблоч, похоже, подумывал, не свалял ли он дурака со своей просьбой.
На вытянутой морде медоеда играли отблески лучезарного сияния. Он с благоговением, а потом и с восторгом наблюдал чаропение в деле. Тем же занимался и Тэк, хотя вынужден был, глядя на сияние, прищурить очень чувствительные глаза. Джон-Том разливался соловьем, а Мадж тщетно разыскивал мох, годный на затычки для ушей.
И когда путники попрощались наконец с двумя неумелыми и невезучими вымогателями, они оставили за собой ворота повнушительнее плюгавых столбиков с перекладинкой. Сооружение изгибалось аркой над узкой и относительно сухой дорожкой и погружалось в болото по обеим ее сторонам. Устремленный ввысь мрамор, казалось, светился изнутри.
Стрельчатый проход был облицован листами золота, с ними состязалась в красоте мозаика из полудрагоценных камней. Над воротами воздух пронзали красный, синий и желтый лучи прожекторов, а между ними мигало десять тысяч лампочек, выстроившихся в слово «ПРИВАЛ». Под аркой проносились туда-сюда мультяшные херувимчики и жестами предлагали гостям снять ношу с натруженных спин и передохнуть. На флангах возвышалась пара конических башен, над каждой висела плененная тучка, посверкивающая голубыми молниями.
Столбики с перекладиной исчезли, их заменила поперечина, сплетенная из прозрачных неоновых световодов. И горела она так ярко, что слезились глаза. Сияние архитектурного ансамбля можно было увидеть отовсюду за много миль даже в погожий полдень.
– Вот это ворота! – сказал, глядя из-под ладони, Тэк.
– За такое чудо мы у вас в долгу, – добавил Фемблоч. – Позвольте выразить сердечную благодарность.
– Правда класс! Вульгарно до невозможности.
Мадж не без гордости за друга пялился на монумент безвкусицы.
Джон-Том был не так уверен в успехе.
– Кажется, я слегка перестарался.
– Че? Переборщил с чарами? – Выдр был сама ирония. – Исключено, кореш. Можешь успокоиться, хреновина получилась как раз на мой вкус.
– Неужели такая гадость?
– Все же вам бы лучше повернуть обратно, – не удержался от прощального совета Фемблоч, когда путники собрались идти дальше.
Мадж бросил через плечо:
– Да ну тя, шеф! Ежели мы начнем из-за любого пустяка поворачивать оглобли, то никуда больше не попадем, разве че туда, где уже побывали.
Медоед с землероем остались раздумывать над этим глубоким изречением, а человек и выдр пошли к югу.
– Мадж, скажи честно, – попросил Джон-Том, когда ворота остались позади, – неужели действительно дрянь получилась?
– Че ты, чувак! Воротца – просто блеск. Шедевр пошлятины, вот так!
Отличная работа, в лучших традициях твоего чаропения.
Еще долго видели они на севере, над верхушками деревьев, свет помпезных прожекторов.
– Я старался придумывать стихи попроще. Впрочем, неважно. Рано или поздно у заклинания иссякнет сила. Но, глядишь, до тех пор наши экс-привратники найдут себе поприще достойнее.
