Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
— Я… Мы… Больше не повторится… — Тьфу ты, тухлый овощ, слушать противно!
— Кто имеет сказать в защиту Милова? — раздалось из президиума, ну прямо — «все татарин, кроме я».
Я поднялся со своего места и, набрав, сколько мог, воздуха, как можно внушительнее изрек:
— Я буду говорить!
— А вы кто, товарищ, будете?
— Пролетарий я, мастер и наставник этого Демосфена недоделанного.
После слова «этого» я значительно сбавил голос, но со сцены все равно указали.
— Попросим непонятными словами не выражаться! Мы не на корабле!
— Хорошо, хорошо. Мне отсюда можно, или к вам забраться?
— Говорите с места, может, еще защитнички найдутся, — это ввернула та самая дурнушка, убивая на корню желание возможных заступников выделяться.
Что ж, приступим.
— Товарищи комсомольцы! Как вы все знаете, коммунистическая партия, под мудрым руководством товарища Сталина, взяла курс на построение коммунизма в отдельно взятой стране, одобренный большинством голосов на съезде. Как должны воспринимать эту установку настоящие комсомольцы, молодые и энергичные последователи учения Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина? Безусловно, как руководство к действию! Именно так и принял ее товарищ Милов, работая по две смены каждый рабочий день! На своем, не побоюсь этого слова, боевом участке, товарищ Милов приближает построение коммунизма ровно в два раза быстрее, чем это запланировано, исходя из возможностей среднего пролетария! Почему так происходит? Потому что товарищ Милов далеко не средний пролетарий, а я бы сказал, не погрешив против истины, ударник коммунистического труда! Если бы каждый работал так же, коммунизм в СССР был бы построен ровно в два раза быстрее! И даже еще быстрее, так как за смену товарищ Милов вырабатывает две нормы и более! И выполняет товарищ Милов свою работу так, что ни у кого язык не повернется сказать, что сделано плохо. Наоборот, все начальники цехов нашего завода постоянно выражают комсомольцу Милову благодарность за проделанную им работу. Вполне понятно, что комсомолец Милов, занятый построением коммунизма, не всегда имеет возможность посещать комсомольские собрания. Между двумя возможностями — отработать дополнительную смену или поучаствовать в собрании — он без колебаний выбирает ударный труд. Почему так происходит? Потому, что товарищ Милов предпочитает быть комсомольцем, а не только им числиться! Многие ли из вас являются настоящими комсомольцами под этим углом зрения? Если вы проголосуете за исключение товарища Милова из рядов комсомола, он комсомольцем не на словах и бумаге, а на деле быть не перестанет. А вот каждый, кто проголосует за это, навредит товарищу Милову, следовательно — создаст помеху построению коммунизма. Как назвать человека, на словах выступающего за коммунизм, а на деле вставляющего ему палки в колеса? Комсомольцем? Нет, болтовня и вредительство — отличительный признак троцкиста! У меня все.
Едрен батон, хоть и готовил эту речь заранее, вспоминая слышанные ранее в прошлом мире и выбирая подходящие обороты, проговаривал ее потихоньку про себя, но такие выступления мне совсем непривычны, во рту будто песку насыпали. Водички бы сейчас попить! Пока я так размышлял, в зале царила гробовая тишина, комсомольцы, скрипя шестеренками, переваривали полученную информацию и пытались понять, как на нее отреагировать. Первой нашлась дурнушка и начала яростно выкрикивать, прямо сидя в президиуме.
— Да как Милов может линии партии следовать, когда он ее и не знает вовсе?! Правильные установки даются именно на комсомольских собраниях, а Милов их не посещает!
Тут, к счастью, Петя тоже не лопухнулся и начал на память цитировать повестки дня и решения пропущенных собраний.
— Да ладно, Петр! Верим тебе, что знаешь. А ты, Машка, просто хочешь ему навредить, раз он на тебя не смотрит. Но тут дело политическое уже получается! — Председатель на секунду задумался и продолжил: — Предлагаю вопрос об исключении комсомольца Милова с повестки дня снять. Кто «за»?
Всегда замечал, что по предложениям руководства, любого, «за» голосуют гораздо охотнее, чем «против». Тут же вообще все было единогласно. «За» проголосовала даже девушка Маша, просто потому, что так она избегала повышенного внимания к личной ее заинтересованности в судьбе Петра.
На собрании мне уже делать было нечего, и я потихоньку вышел, рассчитывая за час-полтора дойти по замерзшей Москве-реке до дома и в кои-то веки переночевать там в будний день.
Эпизод 2
— Ой, Семен! — Полина всплеснула руками, выглянув на улицу на скрип шагов по свежему снегу. — Ты чего пришел-то?
— Живу я здесь. Али забыла? — ответил я устало. Все тропинки замело, и приходилось идти по снежной целине, что изрядно меня задержало. — И жить буду еще два дня. А потом уйду, не волнуйся. Михалыч мне уже выбил койку в общаге как ценному работнику, можно хоть завтра переезжать.
— Сем, да ты в дом проходи, ужин еще не остыл, поешь.
Хозяйка была как-то подозрительно ласкова, чего я раньше за ней не замечал. Скорее, нормой было то, что мы постоянно цапались. Не говоря ни слова, я прошел в избу, разделся, умылся и сел за стол. Меню приятно порадовало, особенно в контрасте с заводской кормежкой. Тут тебе и курица жареная с картошкой, и зелень, и огурчики соленые. Хозяйка без меня явно не голодала.
— А я вот все время на тебя готовлю, как уговаривались, — Полина чуть ли не ластилась. — Думаю, может, придешь? Сема, может водочки налить?
Последний вопрос меня сразил наповал. С чего бы это такое неслыханное внимание к моей скромной персоне? Эта подруга явно от меня чего-то хочет и лучше уж сразу выяснить, чего именно.
— Говори.
— Сем, ты бы не уходил, а? — Поля сказала это тихим и настолько жалобно-просительным голосом, что я почти поверил, что именно я, сам по себе, ей и нужен.
— Обговорили же все еще месяц назад. Чего непонятного? Меня твои условия не устраивают, ты меня тоже не устраиваешь. Смысла оставаться нет.
— Сем, а Сем? Да бог с ними, с деньгами. Ты оставайся, ладно?
А вот это уже ни в какие ворота не лезет! Я ее целый месяц ушлой мошенницей считал, а ей даже денег не надо! И в чем подвох? Молча посмотрел на хозяйку долгим оценивающим взглядом так, что она покраснела. Да, где та болезненная бледность месячной давности? Полина за последнее время прямо расцвела. Понятное дело, если так каждый день питаться, как я сейчас ужинаю, за месяц можно и узника Бухенвальда откормить. А харчи, стало быть, мои. Занятно.
— Поль, а скажи мне, чем ты этот месяц занималась? Чем зарабатывала?
— Так нет работы никакой, дома сидела. Сейчас и наняться-то ни к кому нельзя, боятся все. Раз работников хоть зачем нанимаешь, значит — кулак. Враз все опишут и вышлют куда Макар телят не гонял. А в колхоз идти, так там трудодни отрабатывать какие-то надо, а оплата только со следующего урожая.
— Стало быть, если я уйду, тебе и жрать нечего будет? — спросил я ровным голосом, сознательно провоцируя хозяйку, которая всю жизнь как-то прожила одна, без посторонней помощи. И провокация удалась на славу!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
