Около полуночи я легла и выключила свет, но возбуждение от работы долго не давало мне заснуть. В шесть утра я встала и приняла душ. Укладывая волосы феном, я взглянула в зеркало и спросила себя, долго ли еще ждать черных кругов под глазами, которые часто появляются у меня во время ведения процесса.
Закончив одеваться, я мазнула духами запястья и за ушами, вызвала такси, спустилась в вестибюль и дождалась седана, доставившего меня на работу. В половине восьмого я была на служебной стоянке перед входом в здание.
Мой джип все еще стоял на месте, и я первым делом позвонила в автосервис, чтобы они поторопились забрать его и заменить проколотые шины. Потом засела в кабинете и почти час трудилась до приезда Мерсера и Пэйдж Воллис.
Я закрыла дверь, чтобы создать более доверительную обстановку. Обсуждать все факты заново нет необходимости. События шестого марта и так намертво врезались в память Пэйдж. Начни я спрашивать о них сейчас, она только зря разнервничается, и присяжные могут счесть ее выступление слишком эмоциональным. Вместо этого мы поговорили о том, как пойдет процесс и когда можно ожидать вынесения вердикта.
— Кто адвокат Эндрю? — спросила Пэйдж.
— Робелон. Питер Робелон. А что вас беспокоит?
— Я хочу знать, через что мне придется пройти.
Мы уже множество раз говорили на эту тему.
Предстоящая процедура радовала Пэйдж не больше, чем любого другого свидетеля. Когда в изнасиловании обвиняют незнакомца, защита старается не травмировать жертву. Адвокат понимает, что преступление действительно имело место, и предполагает, что женщина совершает трагическую ошибку, перенося свой гнев на подзащитного. Плохое освещение, невозможность ясно разглядеть лицо преступника, сильный стресс — таковы традиционные доводы, с помощью которых стараются оспорить способность жертвы опознать насильника. Ситуация изменилась только после появления технологии ДНК, когда решающим фактором идентификации стала не память жертвы, а результаты тестов.
Совсем другое дело, если на женщину нападает человек, которого она знает, — друг, коллега по работе, возлюбленный или бывший бойфренд. Более чем в восьмидесяти процентах случаев пострадавшая и насильник знакомы друг с другом, поэтому нет необходимости в опознании. Но показания таких жертв вызывают у присяжных гораздо больше недоверия.
Мерсер принес нам кофе и встал рядом со свидетельницей, снимая крышки с одноразовых стаканчиков.
— Алекс уже не раз говорила вам об этом, Пейдж. Робелон может занять только одну позицию. Он не станет утверждать, что ничего подобного не произошло, что вы просто выдумали эту историю. Следствие нашло ДНК Триппинга, так что эта версия исключена.
— Значит, он заявит, что все случилось по взаимному согласию? И я солгала про изнасилование?
Я кивнула.
— Присяжные уже будут это знать, когда я войду в зал и займу место свидетеля? Он скажет об этом на первом же выступлении?
— Уверена, он постарается заронить такую мысль, — сказала я.
Робелон был хорошим адвокатом, очень ловким и искусным. Не думаю, что он прямо обвинит Пэйдж Воллис во лжи. Скорее он попытается нарисовать перед присяжными более расплывчатую картину, изобразив дело так, будто она сама стремилась к сексу и лишь потом, когда ночью что-то не сложилось, почувствовала себя уязвленной и решила оклеветать Эндрю Триппинга.
Мне всегда не нравилась эта стадия процесса. Мне не нравилось, что я должна отдавать жертву в руки своего противника и выставлять ее на всеобщее обозрение в зале, полном незнакомых людей. С тех пор как Пэйдж обратилась в полицию, мы с Мерсером боролись за доверие клиентки и вытягивали из нее такие факты и подробности, о которых мало говорят за стенами собственной спальни. И теперь, добившись доверия, я обрекала ее на публичный допрос и унижение, потому что это единственный способ выиграть дело.
— На суде будут репортеры? — спросила она.
— Не думаю. До сих пор они не проявляли никакого интереса к нашему процессу и вряд ли проявят. Вы пригласили кого-нибудь прийти на заседание с вами? Друга или близкого человека, который может оказать вам моральную поддержку?
Пэйдж прикусила нижнюю губу и сжала в руках носовой платок.
— Нет. У меня мало родственников. Только очень дальние. Что касается друзей, то они все советовали мне не обращаться в суд и как можно скорей забыть об этом.
В любом случае она могла рассчитывать на мою помощницу Максину. Как только Пэйдж появилась в моем кабинете, они часто разговаривали, и я старалась, чтобы их встречи происходили как можно чаще. В этот трудный день Максина должна была стать единственной ее поддержкой.
— Как вы думаете, Эндрю будет давать показания?
— Сейчас нельзя сказать ничего определенного, Пэйдж.
Во многом это будет зависеть от вас, подумала я про себя. Робелон подождет, пока я закончу свою работу, и только тогда решит, что делать. Если Пэйдж хорошо проявит себя на перекрестном допросе, возможно, он сочтет нужным вызвать Эндрю Триппинга. Для защиты это будет нелегкий момент, потому что, если обвиняемый решит свидетельствовать в свою пользу, я смогу задать ему много неудобных вопросов о таких вещах, которые он предпочел бы скрыть.
Она заметила, как я расстроена тем, что не могу внести ясность в наши перспективы.
— По-моему, вы в неравном положении. — Пэйдж натянуто улыбнулась. — Вам придется выложить все, что знаете обо мне и об этом деле, а они не обязаны делать ничего подобного.
Я тоже улыбнулась.
— Расслабьтесь и предоставьте это мне. Возможности игроков неравны, но мы с Мерсером привыкли к таким правилам.
Я поднялась, чтобы отвести Пэйдж в соседний конференц-зал и дать ей какую-нибудь газету, чтобы она отвлеклась чтением, пока не настает время идти в суд.
— Еще один момент, Алекс. Существуют какие-то ограничения по личным вопросам? Я хочу сказать, может ли мистер Робелон расспрашивать меня о других мужчинах, с которыми у меня была связь?
Она густо покраснела.
Мы говорили об этом раньше.
— Я вам все объяснила, Пэйдж. — Я снова села в кресло и посмотрела ей прямо в глаза. — Именно поэтому мы так долго обсуждали три ваши встречи с Триппингом и выясняли в них каждую деталь.
Я всегда особенно тщательно выспрашивала у свидетельниц, не было ли перед изнасилованием каких-то предварительных ласк или сексуальных игр с их стороны. Большинство женщин старается утаить это из страха, что прокурор не возьмется за дело, в котором преступлению предшествовало отсутствие сопротивления со стороны жертвы.
— Я рассказала вам все, Алекс.
— Тогда о чем вы беспокоитесь? Остальное не имеет значения.
— Вчера вечером я поискала кое-что в Интернете. — Она теребила носовой платок. — Хотела посмотреть, как подобные случаи освещались в прессе. Чтобы знать, на что рассчитывать.
