Свет проник в дальние углы большой комнаты, стали видны еще какие-то полки и широкие столы, заставленные пыльными глиняными горшочками и стеклянными бутылками с экзотическими жидкими снадобьями и порошками. Все это находилось по другую сторону расчищенного участка пола, с которого тщательно смели пыль и грязь и нарисовали сложный магический символ, не похожий ни на что, виденное ею раньше.
Неферате потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть фигуру, вытянувшуюся вдоль стены на противоположной стороне от колдовского круга. Царица пошарила на столах в поисках масляной лампы, нашла одну, зажгла фитиль от уголька в жаровне и, собрав все свое мужество, боязливо подошла к царскому пленнику.
Архан Черный ни капли не изменился за прошедшие сто пятьдесят лет. Одетый в грязные лохмотья, с синеватой кожей, покрытой грязью. Лицо бессмертного выглядело в точности так же, как много лет назад, в тот день, когда царица впервые увидела его. Шею Архана обхватывал толстый железный ошейник, от него тянулась тяжелая цепь, прикрепленная к болту, утопленному глубоко в стену. Рядом с ним валялся перевернутый винный кубок, широкая струйка темной жидкости вытекла на пол.
На губах бессмертного виднелись черные пятна. Корень лотоса. Хотя его грудь не поднималась и не опускалась, как у живого, Неферата знала, что Архан погружен в наркотический сон. С самого начала Ламашиззар держал пленника под строгим контролем, вливая в него смесь из своего слабенького эликсира и такого количества корня лотоса, что его хватило бы для убийства полудюжины человек. Когда не требовалось переводить тайные записи Нагаша, Архана погружали в оцепенение, чтобы он не мог сбежать.
Глядя на обмякшие черты бессмертного, Неферата гадала, сохранил ли он хоть сколько-нибудь разума, но утешила себя мыслью о том, что, если бы от Архана не было больше пользы, Ламашиззар избавился бы от него без малейших колебаний.
Царица сделала глубокий вдох и вытащила из-за кушака золотую шкатулку. Откинув филигранную крышку, она вынула хиксу и прижала ее к шее Архана. Пришлось сделать несколько попыток, пока насекомое не изогнуло брюшко и не вонзило жало в плоть бессмертного.
Какое-то время ничего не происходило. Неферата предполагала, что Архан застонет, когда яд осы выжжет действие лотоса, но бессмертный даже не вздрогнул. Его глаза просто открылись, словно до этого он всего лишь дремал, и бессмертный уставился на Неферату вялым, безразличным взглядом.
Неферата ждала, что Архан удивится, увидев ее тут, но он ничего не сказал. Томительное молчание тянулось несколько долгих минут, и царица просто не могла больше его выдержать. Не раздумывая более, она протянула руку и сжала его предплечье. К ее удивлению, от этого прикосновения Архан Черный вздрогнул.
Царица Ламии попыталась дружески улыбнуться этому жуткому созданию.
— Приветствую, Архан из Кхемри, — хриплым от волнения голосом произнесла она. — Ты меня помнишь? Я Неферата, царица Ламии, и у меня есть к тебе предложение.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Холмистые Земли
Ущербный Пик, 76-й год Асаф Прекрасной
(—1600 год по имперскому летосчислению)
Теперь Нагаш понимал, почему варвары так любят эти длинные промасленные плащи. Все дело в дожде — постоянном, надоедливом, неослабевающем дожде.
К северу от большого моря побережье представляло собой плоские болотистые равнины вперемежку с холмами, окруженными чахлыми серо-зелеными колючими деревьями. Большая часть варварских деревень примостилась на этих лысых холмах. Их убогие хижины, слепленные из ила и травы, припали к земле, как кучки поганок под бесконечной пеленой дождя. Более мелкие деревеньки или кланоподобные общины приютились между желтыми водорослями на болотистых равнинах. Их связывали между собой извилистые полузатопленные тропинки, проложенные поколениями охотников и лазутчиков. Нагаш выяснил, что варвары избегают ходить по этим тропам ночью: когда луна стоит высоко в небе, их выбирают не только люди. Некромант много раз слышал из темноты мяуканье больших кошек и рев какого-то свирепого существа. Иной раз, когда Нагаш бродил ночами по этим тропинкам, до него доносились осторожные шаги — кто-то пробирался сквозь водоросли, следя за ним, но не приближаясь.
Узурпатору потребовалось много недель, чтобы пройти от южных болот до северного морского побережья. Он продвигался от одного варварского поселения до другого с большой осторожностью, собирая сведения о них там, где мог. Это был примитивный, подозрительный народ, враждебный к чужакам и способный на любое вероломство и трусливую злобу.
Выживая на той жалкой пище, какую могли собрать со своей земли или поймать в темных горьких морских водах, варвары немногим отличались от животных. Они одевались в грубую кожу и пользовались примитивными деревянными и каменными инструментами, хотя время от времени Нагаш, украдкой заглянув через порог деревенской хижины, вдруг замечал потускневший бронзовый меч или наконечник копья, свисавший с колышка рядом с доморощенным каменным очагом. По неехарским меркам это было плохо обработанное оружие, но вполне годное к делу. Варвары берегли его, как сокровище. Некромант подозревал, что все это военные трофеи, потому что торговать поселянам было нечем. А это значило, что где-то неподалеку есть и другая, более преуспевающая и развитая варварская культура.
Буквально все варвары, каких он видел, имели на себе те или иные отметки пылающего камня. Воды Кислого моря (так Нагаш назвал его, потому что воды его были темными и горькими от минеральных солей, выделяемых абн-и-хат) пропитали и деформировали все в округе. Физические дефекты стали здесь привычным явлением — по большей части незначительные, а некоторые даже полезные. Как-то вечером он подкрался, чтобы заглянуть в жилище деревенского старосты, и с удивлением понял, что смотрит на мальчишку лет восьми, чьи глаза сверкали, как кошачьи, отражая свет очага. Мальчишка отлично видел в темноте и поднял такой крик и шум, заметив Нагаша, что вся деревня поднялась с оружием в руках, пытаясь его поймать. Преследование длилось всю ночь, и несколько раз они едва не схватили некроманта.
Сначала его интерес к варварам был скорее вопросом выживания и в некоторой степени связан с научным любопытством, но чем больше узнавал Нагаш, тем яснее видел открывающиеся перед ним возможности. Здесь находился источник могущества, причем такой, что мог соперничать даже с силой Черной Пирамиды в Кхемри, а примитивный народ легко использовать в качестве солдат и рабов.
Совсем необязательно стремиться в Неехару в неистовом желании вернуть свое владычество. Его империя может заново начаться здесь, на берегах Кислого моря.
Варвары производили впечатление народа капризного, живущего родовым строем. Они имели много общего с племенами пустыни, знакомыми Нагашу по прошлым временам. Ими правил атаман — тот, кому хватало силы и жестокости, чтобы заставить остальных подчиниться. Из родственников и союзников, поддерживающих его, состояла боевая дружина. Для некроманта они никакой угрозы не представляли — даже крупные племена, обитавшие на холмах, жили в изоляции от соседей, так что сломить их можно было по одному. Но куда больше его беспокоили тотемные святыни из отполированного дерева, имевшиеся в каждой деревне, и странствующие жрецы, ухаживающие за ними.
