похоже на удивление… нет — на глубокое изумление, граничащее с шоком.
— Хранитель… — прошелестело существо, и впервые в его многочисленных голосах прозвучал страх. — Но вы же все ушли! Когда пришли первые боги, вы…
Слова отдавались в моей голове странным эхом, пробуждая образы, которых я никогда не видел. Города из черного хрусталя под чужими звездами. Существа, чью форму невозможно осмыслить человеческим разумом. Знания, от которых плавится сама реальность.
— Мы не ушли, — теперь мой голос звучал как музыка сфер, древняя и чужая. — Мы ждали…
Сила внутри меня продолжала расти, но теперь она была осмысленной. Словно пробуждалась во мне сейчас не просто безымянная мощь, а целая библиотека забытых знаний. Я видел структуру реальности — тончайшие нити, связывающие причину и следствие, время и пространство, бытие и небытие.
— Но печать… — существо извивалось, его форма начала плавиться от страха. — Договор с первыми богами…
— Печати могут быть сломаны… — Мои руки теперь светились изнутри черным светом, если такое вообще возможно. — Договоры могут быть расторгнуты…
Щупальца твари заметались с утроенной силой, пытаясь освободиться от временной ловушки. Но теперь я видел суть её атак — не физические удары, а попытки разорвать саму ткань реальности. И теперь я знал, как этому противостоять.
— Умоляю… — существо начало меняться, принимая одну форму за другой с безумной скоростью. — Мы просто выполняли свой долг! Поддерживали равновесие после вашего ухода!
— Равновесие? — Я сделал шаг вперед, отчего пространство вокруг задрожало. — Ты называешь это равновесием⁈
Я хлопнул в ладоши, и существо тут же просто… лопнуло! Разлетелось черными брызгами, которые тут же растворились в воздухе. А вместе с ним исчезла и пробудившаяся во мне древняя сила, словно её и не было.
— Охренеть! — только и смог выдавить я, рухнув на пепельный песок.
Тело болело невыносимо, казалось, что меня пропустили через мельничные жернова. И, возможно, даже не один раз. Каждый вдох отдавался болью в ребрах, каждое движение заставляло морщиться. Но сейчас физическая боль была даже полезна. Она помогала сосредоточиться, не дать ускользнуть тем обрывкам осознания происходящего, что мелькнули во время пробуждения древней сущности.
Так… Изнанка. Теперь я видел её иначе. Это не просто искаженная реальность — это было отсутствием всякой реальности. Пустота, из которой когда-то родилась материя. Изнаночная сторона ткани бытия, где видны все швы и узлы мироздания.
И здесь кто-то жил. Хранители? Само это слово отзывалось внутри странным эхом, задевая струны памяти, которой у меня никогда не было. Они ушли… или уснули? А потом явились боги — молодые и жадные до силы. И принялись выкачивать жизнь из людей, используя их как обычные батарейки.
Я потер виски, пытаясь собрать мысли в некое подобие порядка. Кажется, в тот момент сама Изнанка исчезла? Или переместилась? Спряталась, как улитка в раковину? А когда вернулась, высшие существа уже успели изменить мир под себя.
«И что мне это дает?» — спросил я сам себя, глядя в черное небо с чужими звездами. По сути ведь — ничего. Разве что… В груди шевельнулась злая радость. Здесь действительно может быть сила. Настоящая, древняя мощь, способная стереть самодовольную ухмылку с лица Эребы. Заставить богиню смерти саму познать боль и агонию!
Так, что там у нас с вурдалаками и оборотнями? Я прикрыл глаза, пытаясь ухватить мелькнувшие обрывки нового знания. Они словно… искаженные отражения человеческих душ?
Значит, здесь, в Изнанке, эта тварь что-то делает с душой, и только потом маг или ведьмак выходят отсюда. Но суть их меняется, извращается до неузнаваемости. А за духом следует и тело, постепенно принимая новую форму.
Стоп… А эти стражи… Точно! То существо — оно часть какой-то системы! Они используют таких «измененных» чтобы распространять влияние Изнанки дальше в мир. Как инфекцию, как яд, отравляющий саму реальность. Но зачем? Хороший вопрос…
— Но если тут нет материи, — пробормотал я вслух, — какого черта у меня все так болит?
Попытался пошевелить ногой — бесполезно. Тело словно налилось свинцом. Ладно, раз двигаться пока не могу, продолжим разбираться. Я убил чистокровного оборотня и этих… вурдалаков. И что-то забрал от них. Частицы самой Изнанки, наверное. Они теперь внутри меня, как и сила, подаренная Эребой.
— Эреба… — имя богини соскользнуло с губ подобно проклятию.
Её поцелуй, дар богини смерти… Все складывается в какую-то картину, но я никак не могу ухватить самую суть. Словно смотрю на мозаику, в которой не хватает доброй половины кусочков.
— Бред какой-то… — выдохнул я, но на душе стало немного легче. Даже неполное понимание лучше, чем полная неизвестность.
Я снова попытался встать. Раз. Второй. Третий… Ноги категорически отказывались слушаться. А в груди вдруг заворочалось беспокойство — где сейчас мои люди? Живы ли они? Есть ли у них хоть какой-то шанс выжить в этом дьявольском месте?
Я поднял глаза к небу. Чужие созвездия равнодушно взирали на мои мучения. Рука рефлекторно легла на рукоять меча и…
— Чего? — Опустив взгляд, я замер. — Какого?..
Моё оружие… Сам клинок просто растворился, как льдинка в теплой воде, осталась только рукоять, знакомая до последней царапины. Это что же — когда я рубил эти щупальца? Твою ж… Странное чувство потери кольнуло в груди. Этот меч был со мной с самого начала в этом мире, прошел через все битвы, и вот теперь… Чувство огромной потери камнем легло мне на грудь.
— Сука!.. — Я вертел рукоять и так и эдак, как будто надеялся, что клинок волшебным образом материализуется вновь… — Вот же тварь!
Я перевел взгляд на поле недавней битвы. Территория вокруг медленно восстанавливалась — Изнанка затягивала нанесенные ей раны. Но мне уже было плевать на эти чудеса. Я уперся ножнами в песок, используя их как импровизированный костыль. Они проваливались в сыпучую поверхность, но хоть как-то помогали удержать равновесие.
— Нужно идти, — пробормотал я, оглядываясь по сторонам. — Вот только куда? Где могут быть Рурик с Цаплей и Лилией?
Оставаться на месте не имело смысла, и я двинулся вперед. Хотя «двинулся» — слишком громко сказано. Скорее волочился, как раненое животное. Одна нога совершенно отказывалась работать, безвольно волочась по песку. Я пытался компенсировать это, опираясь на ножны, но для этого пришлось согнуться почти пополам.
Несмотря на всю тяжесть положения, кривая ухмылка исказила мое лицо. Должно быть, сейчас я представляю собой то еще зрелище! Великий воин,
