его личность. Профессор Э. Форстер в судебном заседании показал, что травматический опыт во время войны не вызвал у подсудимого новых патологий, а лишь выявил те, которые уже существовали, но подтвердил вывод о том, что Тейлириан не может нести ответственности за свои действия. Последний эксперт, Бруно Хааке, также поставил диагноз «аффектная эпилепсия» и полностью исключил возможность того, что Тейлирян мог сформулировать какие-либо действия по собственной воле.
После рассмотрения судом результатов психиатрической экспертизы адвокат доктор Й. Вертхауэр обратился к присяжным: «Господа присяжные, в предложенных вам опросных листах вы должны, во-первых, найти вопрос, относящийся к убийству. На этот вопрос вы должны ответить „да“ или „нет“. И вот это есть предмет нашего рассмотрения. В отношении преднамеренности убийства вы должны дать отрицательный ответ, об этом я считаю лишним говорить. Я буду говорить только о том, должны вы ответить „да“ или „нет“ на вопрос в отношении убийства. Уже вопросник даёт вам основание для ответа „нет“, потому что там не сказано: „Убил ли обвиняемый Талаата-пашу?“ А сказано: „Виновен ли обвиняемый в убийстве Талаата-паши?“ Каждый человек чувствует, что обвиняемый должен быть признан невиновным. Несчастье в том, что вы, может, призадумаетесь о том, что обвиняемый убил человека. Не требует ли закон осудить его? Должен сказать, что с позиции того же закона это неправильный вывод. Согласно нашему германскому закону, следует признать обвиняемого невиновным. То, что чувствует здесь каждый человек в данном случае, не то же, чего требует закон. Защита совершенно не имеет намерения несправедливым решением опорочить славу германского права, представителями которого являетесь вы, так же, как и мы. Весь мир смотрит на нас, и ваше решение должно быть таким решением, чтобы даже после многих тысяч лет имело ценность в качестве решения права. Наш уголовный кодекс имеет общую и особенную части. В одной статье этой последней сказано: „Тот субъект, который умышленно убивает человека и т. д., признаётся виновным в убийстве“. Но общая часть относится к каждому частному случаю отдельно. В этой части 51-я статья указывает, что в определённых случаях наказание не предусмотрено, если даже совершено одно из преступлений, упомянутых в особенной части, — воровство, убийство и т. д. Это та статья, которая относится к умственному и душевному состоянию совершившего преступление. Двумя статьями ниже есть другая, содержанием которой является „необходимая оборона“, под которой понимается сопротивление нападению. Но в третьей части той же статьи сказано, что даже если необходимости в обороне не было, однако если данное лицо, поддавшись страху и панике, перешло границы необходимой обороны, опять оно освобождается от наказания. В отношении первого вопроса постановление высшей инстанции таково: если состояние невменяемости определённо принимается в качестве основы для отрицания наказания, при этом обстоятельстве уже недостаточно общего определения преднамеренности, но необходимо мотивировать, что совершивший поступок в данный момент не был ни в одном из состояний, предусмотренных статьёй 51. Недостаточно сказать, что суд не имел никакого основания признать невменяемость, наоборот, следует однозначно установить, что субъект в момент совершения действия не был ни в одном из состояний, предусмотренных статьёй 51. Значит, следует положительно установить, что не существовало мешающих воздействий. Если в этом есть какое-либо сомнение, то в таком случае обвиняемый должен быть признан невиновным. Это то, о чём немного ранее вам уже пояснил д-р фон Гордон, говоря о разрушении свободной воли и о целостности „я“. Я хотел бы добавить одну вещь. С незапамятных времён в народе в виде пословицы распространено выражение: „У человека голова идёт кругом“. Это означает, что, во всяком случае, нарушено свободное сознание. В этом состоянии человек делает то, что в любом другом случае не сделал бы. Разрешите припомнить одно постановление высшей инстанции. Один субъект, обладающий чувством противоречия, идёт в церковь. Священник проповедует на тему, которая абсолютно противоположна мнению этого субъекта. Он слушает со всё большим интересом. Возбуждается и затем настолько забывается, что громко кричит: „Молчи, ты лжёшь!“ Этого субъекта судят за то, что помешал ходу мессы. Но его признают невиновным, потому что под воздействием сказанного священником его сознание смешалось и кровь так сильно ударила ему в голову, что в эту минуту он уже не владел собой».
В итоге суд решил, что подсудимый действовал под «психологическим принуждением», то есть С. Тейлирян был признан сумасшедшим, неспособным распознавать моральную природу своего поступка.
Присяжные заседатели полностью оправдали Согомона Тейлиряна, который был отпущен на свободу в зале суда.
Аудитория встретила оглашение вердикта председателем скамьи присяжных Отто Райнике громом аплодисментов и овацией. Таким образом, впервые в истории мировой юриспруденции виновным был признан не убийца, а его жертва.
После очередного резонансного процесса, закончившегося оправданием преступника, ликвидация оставшихся виновников массовых этнических убийств была только делом времени: 18 июля 1921 года в Константинополе был застрелен лидер партии «Мусават» Бехбуд Дживаншир хан — бывший министр внутренних дел Азербайджана, ответственный за массовую расправу над 30 000 армян в Баку, затем 5 декабря 1921 года в Риме ещё один бывший великий визирь Османской Империи — Сайт Халим — был убит Аршавиром Ширакяном, который затем вместе с Арамом Ерканяном застрелил Джемаля Азми, за свои зверства прозванного «мясником Трапезунда»; начальник турецкой контрразведки Бахаттин Шакир закончил свою жизнь на одной из берлинских улиц, Ахмет Джемаль был найден мёртвым в центре Тбилиси и т. д.
Как мы видим, все описанные судебные процессы, при всех их видимых различиях, связанных с выбранной тактикой защиты или особенностями правоприменения, были схожи в оценке политических мотивов совершённых убийств. Во всех перечисленных примерах суд сознательно уклонялся от исследования собственного уголовного дела, уделяя особое внимание показаниям бесчисленных свидетелей, не имевших формально никакого отношения к совершённому преступлению.
И уж совсем несложно представить себе, каким было бы аналогичное заседание суда над возможным «убийцей» Владимира Маяковского, «воспевавшего кровавый большевистский режим», в любой европейской стране, с участием тех же самых свидетелей, которые представили бы многочисленные доказательства преступлений и злодеяний большевиков: одной только харьковской «чрезвычайки» было бы вполне достаточно для оправдания благородного мстителя, пролившего кровь знаменитого советского поэта на парижскую мостовую.
Плюнем в лицо
той белой слякоти,
сюсюкающей
о зверствах Чека!
(Маяковский В. В. Владимир Ильич Ленин)
Собственно, поэтому и является вполне закономерным вопрос о том, что было бы в том случае, если бы ИНО ОГПУ получил указание на устранение советского литератора за пределами СССР, смогли бы чекисты разработать такую относительно несложную ликвидацию силами своей агентуры среди антисоветски настроенной эмиграции? Например, в том же Париже, где число ненавидевших В. В. Маяковского было просто
