вытянулся в струнку Гаврилов.
— Наслышан о тебе. Всё знаю, — кивнул Медведев, повернулся и направился в мою сторону.
Как и в первый день моего появления, командир бросил на меня острый взгляд. Он всё так же держал ровную осанку. Походка была уверенная, а зелёно-карие глаза излучали доброту и спокойствие.
— Геннадий Павлович, это лейтенант Клюковкин, которому вы давали команду прибыть в ваш кабинет.
— Да, майор. Я тебе больше скажу — удивлён, насколько быстро у тебя это получилось. Чтобы найти по окончании рабочего дня Клюковкина не в кафе или не на свидании, надо постараться.
Медведев улыбнулся и протянул мне руку.
— Здравия желаю, товарищ командир! — вытянулся я.
— Здравствуй, сынок. Рад встрече. Ну, и спасибо, что вернулся живой.
— Да мне и самому приятно, что так вышло, — улыбнулся я.
Медведев посмеялся и подозвал Гаврилова.
— Спасибо, товарищ майор. Дальше я сам с Клюковкиным разберусь.
Гаврилов кивнул и вышел из кабинета. Медведев указал мне на стул, и я присел.
— Слышал о твоих успехах. Орден и медаль! Приятно, что мы с Енотаевым в тебе не ошиблись.
— Я вас не мог подвести.
— Да-да. Вот только склонность к раздолбайству у тебя по-прежнему есть. Чего без повседневной формы приехал?
Доложили, всё же!
— Геннадий Павлович, как вам сказать. Ну, в комбезе удобно. Да и телеграммой форма одежды не была регламентирована.
— Ладно. Я ещё не занимался разбирательством по поводу твоей формы. Мне уже когда-то хватило твоей поездки на УАЗике.
Опять этот советский джип! Везде за мной следует. Почти как женщины.
— Давай к делу перейдём, а то я вижу, что взмок ты после полётов. Кстати, как у тебя идут дела с освоением Ми-24? — спросил командир, достал пачку сигарет и пошёл к окну.
Пока я делился впечатлениями от ускоренного курса лётчика-оператора, Медведев закурил, открыв настежь окно.
— Теперь в Мактаб и на командирском месте программу проходить.
— Хорошо. Вижу, что за ум ты взялся. Хочешь расти в плане карьеры и профессиональной подготовки. И вот тебе моё предложение.
Геннадий Павлович затушил сигарету и вернулся на место. Он внимательно посмотрел на меня, но так и продолжал молчать. Вдохнул воздуха и продолжил.
— У меня мало людей здесь в полку. Тот самый 969й инструкторско-исследовательский полк. С опытом боевых действий и того меньше. Поэтому, предлагаю тебе должность лётчика-исследователя здесь, в Торске. У меня есть соответствующее распоряжение от Главкома тащить самых лучших сюда. После Афганистана в особенности.
Удивлён не столько предложению, сколько оценке моих профессиональных качеств. Ведь только недавно Клюковкин был на грани списания по профнепригодности. А Сейчас его сам начальник Торского Центра зовёт в исследователи. Во карьера попёрла!
— Буду летать на Ми-8 и Ми-24? — уточнил я.
— И на Ми-6, и на кое-чём новеньком. Скоро испытатели нам обещают грандиозную премьеру нового вертолёта. Тебя здесь подготовят. Потом будешь готовить ты, передавать опыт Афганистана. Будут и командировки «за речку», если мы к тому времени не победим. И не только туда будем ездить. География большая.
До победы в Афгане ещё далеко. На всех хватит работы, пыли и песка. А то, что локальных конфликтов на долю Торского Центра выпадет много, в этом сомнений нет. К сожалению, войны ещё будут.
— Это серьёзное предложение, — ответил я.
— Ты уже не курсант и не лейтенант первого года службы. Ветер в твоей голове утих. Плюс, в Афганистане ты себя проявил. Жду ответа, Сан Саныч. Если даёшь согласие, завтра же начну раскручивать твой перевод. Ехать тебе в Мактаб не нужно будет.
— И в Афганистан тоже?
— Разумеется. Ты повоевал достаточно.
Здравый смысл подсказывает, что нужно сказать «да» и ждать перевода. Перспектив в Торске гораздо больше, чем в Соколовке. С моими знаниями из будущего можно дорасти до больших званий.
Перевод с Дальнего Востока в сторону европейской части СССР, уже считается большим везением.
Но есть и кое-что другое. Что идёт вразрез со здравым смыслом. «За речкой» осталась моя эскадрилья. Комэска, который ждёт моего возвращения. Товарищи, которые верят в меня.
— Можно найти другого лётчика, который тебя там заменит, — предложил Медведев.
Думаю, что достаточно командир мне напредлагал плюшек. Решение надо озвучить и не отвлекать Геннадия Павловича от его работы.
— Товарищ полковник, спасибо за предложение. Но мне нужно быть со своей эскадрильей. Мы вместе ушли в Афган и также вернёмся. Так будет правильно.
Судя по выражению лица Медведева, он не ожидал такого ответа. Но и не выглядел возмущённым.
— Я тебя услышал, Сан Саныч. Что ж, не смею задерживать. Иди отдыхать, — пожал мне командир руку, и я пошёл на выход из кабинета.
Перед дверью остановился. Возникло у меня пару вопросов, которые бы я хотел задать.
— Что-то хотел, Клюковкин? — поинтересовался Медведев, когда я повернулся к нему.
— Да. А что не так с майором Гавриловым? Он тоже чем-то известен?
— Конечно. Два года провёл в Анголе. Там же и получил серьёзные травмы, когда кабину его вертолёта с земли расстреляли из крупнокалиберных пулемётов. Экипаж погиб, а 15 местных граждан, в том числе и дети, выжили. Всё благодаря Гаврилову. Но и он получил серьёзные травмы и ранения. Списан с лётной работы.
— Понял. Ещё раз, спасибо за предложение. Всего доброго!
— Береги там себя!
Вот он какой, Гаврилов! Тяжело мужику смотреть, как в Торск приезжают молодые парни и взлетают в небо на современных вертолётах. Естественно, ему обидно, что «не тем местом» повернулась к нему судьба.
Вернувшись в общежитие, я застал Кешу в наглаженной одежде и прихорашивающимся перед зеркалом.
Одет он был в белую рубашку и тёмные брюки. В комнате был наведён порядок, на столе в тарелке фрукты и запечатанная бутылка «Советского». Начинаю понимать, что мне нужно исчезнуть из комнаты как можно быстрее.
— Саня, я у тебя на плацу хотел спросить. Но нас отвлекли. Ты сегодня не переночуешь в другом месте, — непринуждённо сказал Иннокентий.
Фраза прозвучала так, будто он за меня всё решил. Вопросительной интонации не было.
— Кеша, а ты сейчас мне вопрос задал или перед фактом поставил?
— Эм… задал факт по вопросу, — разволновался мой сосед.
— Понятно. И где ты себе представляешь мою ночёвку сегодня?
— Ну, может другую комнату попросить?
Товарищ Кеша простой, как угол дома. Мы будто в гостинице живём и можем номер
