и солнцезащитных очках, с бутылками минералки в руках. Это был командир всего датского отряда подполковник Фрэнк Лисснер. Он также как и мы спал в спальном мешке и стоял в очереди на толчок и в душ. Думаю, совершенно очевидно, что, если вы столкнулись со своим боссом в душевой в таком виде, то место, где мы жили, не располагало к условностям. Мы обменялись приветствием, так как будто этот день был самым обычным, ровно, как и место.
После приезда я работал совместно с офицерами разведки и аналитиками, взаимодействуя также с коллегами из других стран. Я помогал им своим опытом работы частным сапером. У меня были эскизы и чертежи, показывавшие месторасположение советских минных полей, и опыт идентификации старых неразорвавшихся боеприпасов.
Более того — угроза от таких боеприпасов только увеличилась, после американских бомбежек. В среднем 5-10 % от общего числа применявшихся снарядов и бомб не взорвались.
Конечно, это не было моей мечтой — сидеть за столом. Но это было тем, чем я должен был заниматься на первых порах. Я был просто счастлив вернуться в JGK и оказаться в одной из самых горячих точек мира. И с первого же дня здесь я говорил, что хочу быть частью оперативной службы в патруле, а не в штабе.
Военные действия всегда являются испытанием для профессиональных солдат и, как егерь, я считал, что мое место в патруле. Это было бы наибольшей привилегией для меня как солдата. Только там, в конечном счете, я мог подвергнуть испытанию то, чему учился в течение многих лет. Я не хотел сидеть в офисе, пить кофе и с головой уходить в бумаги, добровольно засасываясь в бюрократическую рутину.
Поэтому я рассказываю все что знаю и постоянно прошу перекинуть меня в патруль.
Мне требовалось наверстать упущенное за восемь лет.
Корпус на протяжении 90-х годов претерпел огромное развитие с точки зрения задач, тактики и оснащения. Когда я ушел в 1993 году, в Корпусе отсутствовало понимание оперативного мышления и работы. Политики не очень-то жаждали использования отряда в зоне боевых действий во время Холодной войны. И, вплоть до 1992 года (операция на Кипре), участие в международных операциях считалось маловероятным.
В подразделении, куда я вернулся, было полно молодых и "резких" солдат, знавших о таких операциях и тактике действий, о которых я и не слышал.
Аналогичным образом вся армия во время своей миссии на Балканах прошла через огромные изменения.
Сейчас в 21 веке идет время подразделений, хорошо обученных и оснащенных для участия в чрезвычайно сложном бою с врагом. Врагом, который действует непредсказуемо, наплевав на все правила и конвенции ведения войн, использующий такую тактику как терроризм, саботаж и партизанскую войну. Часто — неотличимый от гражданского населения.
Так что сегодня JGK преследует не только разведывательные задачи. Мы теперь готовы к антитеррористическим действиям по освобождению заложников, спасению экипажей сбитых самолетов и вертолетов, охране своих VIP-персон, к охоте и ликвидации ключевых людей врага, с использованием специальных транспортных средств и оружия. Кроме того, мы готовы к действию в любом типе климата — пустыня, джунгли, Арктика. Особое внимание уделяется действиям ночью, так как это время наиболее оптимальное для операций.
Мне требовалось чрезвычайно много энергии и времени, чтобы догнать моих коллег; обновить знания в области оружия, тактики и средств связи.
В качестве полигона для практического обучения мы использовали бывшую советскую военную базу Тарнак. Она состояла из 10–15 казарм, окруженных высокой каменной стеной, и имела полуразрушенную полосу препятствий. Раньше это был крупный тренировочный лагерь аль-Каиды.
Считается, что именно здесь был задуман и спланирован захват авиалайнеров с дальнейшим тараном башен WTC. За несколько лет до этого аль-Каида выпустила видео, записанное на базе Тарнака, где появляется улыбчивый человек, общающийся со своими друзьями. Его звали Мохаммед Атта и он 11 сентября 2001 года был одним из пилотов, разрушивших башню WTC.
В ноябре 2001 года американцы бомбили этот лагерь, но безрезультатно — его хозяева уже смылись.
После того как в 2002 году американцы и канадцы прочесали Тарнака, то они пришли к выводу, что это был не только тренировочный лагерь аль-Каиды. Здесь находилась лаборатория, где пытались вывести и испытать споры сибирской язвы.
Теперь силы коалиции использовали Тарнак как полигон для тренировок с оружием. Движение внутри самого комплекса было глупым и рискованным — было полно неразорвавшихся гранат, мин и снарядов. К сожалению, американская команда Navy SEAL не восприняла эту угрозу всерьез и как-то утром решила отработать сценарий по спасению заложников. В результате один SEAL-вец погиб и несколько тяжело ранены.
Когда мы тренируемся и испытываем оружие в Тарнаке, то используем пустыню как гигантский тир. Не нужно было думать о безопасных углах стрельбы или экологии.
На стенах Тарнака мы испытывали все наши системы вооружений — пулеметы, ПТУРСы, обычные гранатометы и гранаты. Также использовали взрывчатку, чтобы узнать, сколько и где нужно ее применить для пролома в стене.
Я был очень обеспокоен, так как мне нужно было многое наверстать. В течение трех или четырех недель я без перерыва стрелял, осваивая новые виды оружия, и бегал, обучаясь тактике. Я был подобен маленькому ребенку, попавшему в громадную песочницу, в которой находил все более и более новые и интересные игрушки.
После двух с половиной месяцев трудно было скрыть мой энтузиазм, когда меня перевели в один из патрулей на позицию сапера.
Теперь я был оперативным егерем. Как 34-летний мужчина я был не самым молодым, но и не самым старым среди егерей. Дизентерия здорово подорвала мое здоровье и иссушила меня. Но теперь я был в отличной физической форме и ни у кого не было сомнений, что мой возраст может являться препятствием для службы в патруле.
Я снова в деле. Егерь вернулся в 2002 году.
10. OPERATIV {10}
Не только я один могу называть себе егерем.
В моей новой команде четыре человека, кроме меня.
Rene, командир патруля, самый опытный в группе. За плечами у него 8 лет оперативной службы. В буквальном смысле сердце нашей группы, так как при общении несет всем заряд положительных эмоций, вне зависимости от того, как он устал.
Санитар Peter очень компетентен в своей области. Обладает недюжинными аналитическими способностями, поэтому отвечает в группе за обработку разведывательной информации. Любит пошутить. Однажды после тренировки нашел дорожный знак "Slow Down", который установил на входе в нашу палатку.
Наш «скаут» и поинтмэн Mikkel — небольшого роста человечек, тихий и незаметный.
