— Я был впечатлен тем, как они собрались вместе, чтобы защитить тебя прошлой ночью. Они рискуют своей жизнью, чтобы убедиться, что ты в безопасности.
Я кивнула.
— Так нас учила мама. Тавия моя сестра, а остальные девочки были сиротами с начала войны, поэтому мама приняла их, и с тех пор мы вместе.
— Где сейчас твоя мама? — он спросил.
Я тяжело сглотнула.
— Она погибла в битве омег, пытаясь удержать Бесплодные земли в составе Луксории.
Было все еще трудно говорить о моей маме. Ее не было десять лет, но каждый день я видела что-то, что напоминало мне ее вокруг нашей лачуги. Даже то, как говорила Тавия. Я всегда дразнила из-за этого, но все равно любила.
— Мне жаль, — тихо сказал король.
Я была благодарна за темноту, поэтому он не видел моих слез. Мама научила нас никогда не показывать слабости. Даже когда мы лежали на спине.
— Мне тоже. Мама научила нас, как бороться, ставить под сомнение все, и не давать никому спуску в городе.
Я, наверное, сказала слишком много. Возможно, Аделай захочет узнать, с кем она была связана, и спросить, есть ли у омег какие-то секреты. У нас был только один. Наша способность перекидываться. Но наша энергия тратилась на выживание. Не оставляло много времени, чтобы свергнуть правительство.
— Она мне нравится.
Король вытер слезы с моих щек. Чтобы убедиться, что его работа завершена, он запечатал ее поцелуем.
Я продолжала спрашивать его, дразнить его, если он накажет меня. Но на этот раз я была слишком напугана, чтобы спросить. Моя мама подала бы нам голову его отца на тарелке на обед и положила бы в нее картофельное пюре, потому что мы получали его только в особых случаях. До сих пор я была просто невежественной омегой, которая переступила границы и сумела заманить короля в Бесплодные земли обещанием ее девственности. У него было это, и он не ушел. Теперь он знал обо мне все. Перебор.
— Что происходит? — спросила я, мой голос был еле слышен.
— У тебя все еще течка?
Я кивнула.
— Будет еще три дня. В этот раз… легче, чем обычно после прошлой ночи. Я так думаю. Я могу говорить целыми предложениями, и не чувствую, что моя волчица пытается разорвать мою кожу. Но…
Очевидно, секс был похож на сыворотку правды, и я не знала, как, черт возьми, заткнуться этим утром. Если мои действия не убью меня, то слова наверняка прикончат меня.
— Но что, моя роза?
И король, — я хотела бы думать о нем, как о Аделае сейчас, даже если не могла обратиться к нему таким образом, — был таким милым. Это напугало меня больше, чем, когда он был формальным со мной.
— Я не знаю, как долго продлится эффект.
Я потянулась, чтобы дать моему животному немного места, когда она извивалась во мне, и позволила ей издать вой.
Черт возьми.
Я хотела, чтобы он думал, что я контролировала свое тело. Чтобы я могла быть такой же, как он.
— Ты когда-нибудь перекидывалась? — спросил он.
— Нет.
Давление снова нарастало, особенно с запахом нашего союза, все еще тяжелым в воздухе. С моим обнаженным телом рядом с его. Но он должен был испытать меня, чтобы увидеть, сколько я была готова дать ему в обмен на мою жизнь. Как далеко я была готова зайти.
— Мы тоже не можем перекидываться.
Это была самая большая ложь, которую я сказала с тех пор, как вошла в замок в своем милом розовом платье. Прошлая ночь уже казалась прошлой жизнью. Волки всю ночь кружили возле бункера, выли от нужды, но не могли найти источник запаха. Король, должно быть, тоже их услышал. Я была более чем немного озабочена, но они делали это каждый раз, когда омега-женщина приходила, чтобы пережить течку.
— Что бы ты сделала, если бы могла? — спросил он, выдвигая проблему чуть больше.
Я закрыла глаза. Волна тепла и нужды накрыла меня.
— Я бы побежала на свободу. Там не было бы никаких альф или омег. Мы все были бы волками.
— Но у волков есть стаи, а у стай есть лидеры, — напомнил Аделай мне.
— И каждому волку есть что предложить стае. Никто не меньше или больше другого. Один просто лидер.
Я извивалась рядом с моим королем.
— Омегам есть что предложить.
Это было здорово с его стороны признать это.
— Они поддерживают наш город, а мы их охраняем.
— Но вы не охраняете нас.
Я не могла больше терпеть. Я толкнула его в грудь на матрас и оседлала его. Стон, который сорвался с его губ, был таким удовлетворяющим. Но каждое движение, которое я делала, каждое слово, которое выходило из моего рта, приводило меня вглубь того места, из которого я не смогла бы выбраться.
— Знаешь ли ты, сколько омег пропало за последние несколько лет?
— Пропало?
Его хмурый взгляд сказал мне, что он не замечал странных похищений, которые никто из нас не мог объяснить.
— Ты видел, как мы живем. Мои подруги, и я, следим друг за другом, потому что должны. Иначе…
Моя голова откинулась назад, и я заныла, прежде чем успела сказать, что волки нас поймают. Они привели бы нас в свои собственные бункеры и делали бы с нами, что захотят. Так же, как я надеялась, что король сделает со мной. Все догадывались, что это были разборки между омегами, в результате которых были пропавшие, но не только женщины.
Его Величество схватил меня за горло, и, прежде чем я это поняла, я была той, кто лежал спиной на матрасе, а его горячие бедра зажали меня в клетку.
— Моя маленькая омега хочет знать, что было бы, если бы она жила в моем замке, — прошептал он, затем прикусил мое ухо. — Ты не просто хочешь, чтобы я встал на колени перед тобой. Ты хочешь, чтобы весь город встал на колени перед
