этот триумф был чисто номинальным и приносил чернорабочим лишь незначительные выгоды. В своих крайних проявлениях контракты были не более чем рабством под другим названием. Сразу после войны Уильям Тунро в Южной Каролине предложил своим бывшим рабам подписать пожизненный контракт. Отказ привел сначала к изгнанию Роберта Перри, его жены и еще двух человек с плантации, а затем к их преследованию и убийству соседями Тунро.64
Контракты могли повторять условия, в которых, как считали освобожденные, эмансипация закончилась навсегда. Во многих районах Юга контракты заключались на год. Освобожденные соглашались работать "за свой паек и одежду обычным способом", то есть так же, как они работали в рабстве. Многие часто получали очень мало сверх этого. Газета New Orleans Tribune, наиболее последовательно отстаивавшая права вольноотпущенников, выступила против идеи о том, что годовой контракт совместим со свободным трудом. Почему, спрашивается, вольноотпущенники должны были подписывать годовые контракты, когда северные рабочие могли в любой момент бросить работу и устроиться на другую? Отвечая на свой же вопрос, они заявили, что цель контрактов - повторить старую систему и привязать рабочих к плантации.65
Вольноотпущенники восставали против таких контрактов, но, как бы плохи ни были эти контракты, бюро хотя бы пыталось добиться, чтобы белые работодатели соблюдали их условия. Сам факт того, что чернокожий человек имел хоть какие-то средства защиты от жестокого обращения со стороны белого, возмущал многих южан. Джон Ф. Коутс из Теннесси счел унизительным само присутствие бюро.
Агент Бюро . . требует, чтобы граждане (бывшие владельцы) сделали
и заключать письменные договоры о найме своих негров____Когда
Если негру не заплатили должным образом или с ним обошлись несправедливо, и он сообщает об этом, то за преступником посылают отряд негритянских солдат, которых сопровождают в город, чтобы с ними поступили в соответствии с показаниями негра. Во имя Господа, как долго будут продолжаться такие вещи.66
Как американские индейцы впоследствии жаловались на мошенничество и несправедливость Бюро по делам индейцев, но при этом видели в нем необходимую линию обороны от еще более алчных белых, так и большинство вольноотпущенников, при всей своей обоснованной критике Бюро вольноотпущенников, видели в нем необходимую защиту от белых южан.67
Джонсон смотрел на бюро иначе. Отмена 13-го циркуляра Говарда стала частью его более широкой войны против бюро. Он систематически изгонял с должностей агентов, которых белые южане осуждали как слишком сочувствующих вольноотпущенникам. Говард, оставаясь хорошим солдатом, не возражал публично и не препятствовал этой чистке. Многие из тех, кто пришел на смену агентам Говарда, были южанами с южными взглядами. Они часто издевались над вольноотпущенниками и активно пытались подмять под себя бюро и использовать его как щит против армии. Однако армия также сохраняла свое присутствие в бюро, поскольку агентов из числа вольноотпущенников часто набирали из резервного корпуса ветеранов. Этих военных, многие из которых были ампутированы, оказалось труднее очистить. Иногда ими двигало сочувствие к бывшим рабам, но чаще - желание убедиться, что жертвы войны и их собственные жертвы не будут напрасными. Они были жесткими людьми, их трудно было принудить, поэтому в некоторых случаях их убивали.68
Такие убийства свидетельствовали о глубокой ненависти белых южан к Бюро вольноотпущенников. В Миссисипи помощник комиссара Томас к концу 1865 года признал, что "простая истина заключается в том, что Бюро враждебно тому, что белые люди считают своими интересами". Они были "полны решимости избавиться от него, и их не интересовали средства, которые они использовали для достижения своей цели".69
В политическом плане Джонсон использовал присутствие армии и Бюро по делам вольноотпущенников как пряник и кнут. И он, и южане понимали, что без армии и бюро федеральное правительство не в состоянии обеспечить исполнение законов, принятых Конгрессом. Если южане не примут его минимальные условия реадмиссии, то останутся военные полномочия, военное положение, армия и Бюро свободных людей. Если же бывшие конфедераты сотрудничали с ним, армия и Бюро освобожденных исчезали с Юга, а дальнейший политический статус освобожденных оставался на усмотрение штатов.
Что белые южане сделают с вольноотпущенниками, если их не будут сдерживать, стало ясно по мере того, как летом и осенью 1865 года продолжалась президентская реконструкция, и надежды Джонсона на то, что "простой народ" Юга отвергнет старую плантаторскую элиту, рухнули. По иронии судьбы, Джонсон сам стал агентом возвращения элиты. Во многом следуя рекомендациям своих губернаторов, он помиловал тех, кто поддерживал Конфедерацию, при условии, что они дадут клятву верности Соединенным Штатам и согласятся покончить с рабством. Он также согласился помиловать всех, кто был избран на должность, устранив преимущество, которым обладали бы верные Союзу люди. Шурц сообщил, что некоторые южане сочли клятву верности отвратительной и унизительной и отказались ее принимать, но для других она сыграла важную роль. Она вернула им голоса и потенциально власть. Они относились к ней с презрением и насмешками, но приняли ее. Поначалу Джонсон отказывал в помиловании самым высокопоставленным конфедератам; они должны были подавать прошения о персональном помиловании. Ходатайство о помиловании стало женской работой, причем как личной, так и грязной. Лоббисты за определенную плату предоставляли доступ к Джонсону; жены и дочери лидеров Конфедерации являлись, подавали прошения, а при необходимости умоляли и плакали. К 1866 году президент выдал семь тысяч помилований. Южане увидели в амнистии, помилованиях и отказе в праве голоса чернокожим намерение Джонсона создать "правительство белого человека", в котором контроль над избирательным правом будет возложен на штаты.70
Джонсон, похоже, думал, что помилование ведущих конфедератов сделает их благодарными ему и зависимыми от него, но вскоре он убедился в обратном. Он обнаружил, что его политика интерпретируется в свете их действий, и люди, против которых он выступал и которых армии Союза победили, теперь ехали на нем. Даже когда пограничные штаты лишили права голоса бывших конфедератов в годы, последовавшие за войной, его временные губернаторы в старой Конфедерации делали назначения и проводили политику, в результате которой он получил людей, которых республиканский конгресс никогда бы не принял. Губернатор Южной Каролины Бенджамин Перри "поставил на ноги людей, которые... как Бурбоны, ничему не научились и ничего не забыли". Южные Бурбоны, как их называли, были наиболее реакционными элементами старой плантаторской элиты. Создание бурбонского Юга не входило в намерения Джонсона, но он не поощрял альтернативы. Те южане, которые выступали за ограниченное избирательное право для чернокожих, например бывший генерал-почтмейстер Конфедерации Джон Х. Рейган, стали, по крайней мере на время, изгоями. Для старой южной элиты, такой как бывший вице-президент Конфедерации Александр Стивенс, Юг зависел от "подчинения африканской расы". Или, как выразился один белый житель Миссисипи: "Нашим неграм предстоит... тяжелое падение. Они узнают, что свобода и
