стене Адмиралтейства стали появляться кровавые пятна от ударов, она услышала треск. Лиз бросила планшет на асфальт и начала скакать по нему.
— Кажется, хватит, — произнёс Дилан, делая осторожный шаг ближе к ней. Она не отреагировала, продолжая бить ногой по планшету снова и снова. И только когда он коснулся её плеча, Лиз хлопнула парня по руке и остановилась.
— Зачем ты здесь? — прокричала она. — Оставь меня в покое!
Дилан отступил, видя, как Лиз превращается в уличного пса, готового укусить кого угодно.
— Уже холодно. Я шёл мимо и по пути встретил тебя. Ты выглядела немного потерянной, вот и всё.
— Враньё.
Дилан начал отступать назад по мере приближения Лиз.
— Какое твоё дело вообще? Ты просто держался в стороне ото всех, весь из себя такой тихий и загадочный. А потом якобы спонтанно завёл разговор, когда узнал, что мои родители решили уехать? Жутковато как-то.
— Прости, не хотел расстраивать.
Лиз подождала пару секунд, чтобы убедиться, что Дилан не собирается сказать что-то ещё, и, когда он продолжал молчать, решила, что он не стоит её времени.
— Мне пора, — ответила Лиз. — Приятно было познакомиться.
— Даже не попрощаешься с Фейт и Ястребом?
Лиз разозлилась. Ей показалось, что её обвиняют в том, что она бросает друзей. И кто? Тот, кто не имеет ни малейшего права вмешиваться в её жизнь!
— Ты меня не знаешь! И их! Ты ничего не знаешь о нас! Отвали!
Дилан провёл рукой по чёрным волосам и опустил взгляд на свои кеды — две привычки, которые вроде как помогают ему найтись со словами, когда он не знает, что делать.
— Если хочешь, я напишу им. Мне не сложно.
Лиз остановилась, но не повернулась. Будет ли она такой же бессердечной, как многие её друзья, уехавшие, не сказав ни слова? Ястреба она едва знала. Ему сообщать не обязательно. Но вот Фейт — другое дело. Они прошли через многое вместе.
— У самого такое было, — сказал Дилан. — И не раз. Я знаю, как трудно подобрать правильные слова.
Предложение было заманчивым, но Лиз едва знала Дилана Гилмора. Она пробыла в Олд-Парк-Хилл всего несколько недель и услышала от него за это время максимум пару фраз. Это как-то неправильно — отправлять сообщение через того, кому она не доверяет. А если он всё испортит? И вообще, это слишком личное. Лиз хотела передать друзьям, что любит их, что будет скучать и ужасно не хочет расставаться. Она не может говорить такие вещи парню, которого почти не знает.
— Если увидишь их, передай, что я буду ждать их и надеюсь, что они меня не забудут. Скажи им, что мне жаль. Это не мой выбор.
Дилан сделал небольшую паузу, чтобы дать ей время подумать ещё.
— Это всё?
— Да, всё. А теперь сделай мне одолжение и оставь в покое.
Лиз пошла домой, не оглядываясь. Она хотела поскорее уйти от него, но чувствовала на себе его взгляд вплоть до того самого момента, как он заговорил:
— Можешь кое-что для меня сделать? По приезде в Штат жди сообщения.
— Я тебя почти не знаю, так что нет, не могу.
— Сообщение придёт не от меня. А от кое-кого другого.
В какую бы игру Дилан ни играл, Лиз это надоело. Она повернулась к нему, чтобы высказать всё, что думает по этому поводу. В её голове уже сформировалась фраза, как вдруг Лиз осознала, что Дилан исчез. Как будто его там не было.
— И не возвращайся! — прокричала она. Лиз расплакалась и, в качестве утешения, начала пинать сломанный планшет по тротуару. Она посмотрела в сторону спортзала, жалея, что у неё нет времени добежать до Фейт и забрать назад все плохие слова, что ей когда-то наговорила.
Белый фургон молча остановился за её спиной, открылась дверь, шёпотом приглашавшая пройти внутрь. Лиз вытерла глаза от слёз и отогнала мысли о побеге. Она бросила последний взгляд в сторону школы и шагнула навстречу неизбежному.
Глава 7. Всё остаётся по-прежнему
К
огда Фейт села на постель, она чувствовала себя так, будто выдула две бутылки крепкого старинного вина в одиночку. Держась руками за голову, она пыталась вспомнить причину своего нынешнего состояния. Больше года назад на своей первой вечеринке она убедилась, что тусовки — это не её, пустая трата жизни. Вечеринка начиналась в доме её друга, прежде чем продолжиться редкой дискотекой в той школе, которую она в то время посещала. Тогда они с её подругой Тэсс наклюкались какой-то сумасшедшей смесью со вкусом апельсинового сока, но которая бы даже носорога свалила с ног двумя бокалами или того меньше. Фейт не заметила, как опустошила уже третий большой бокал, и тут спиртное ударило ей в голову. Через час она отжигала со всеми на танцполе.
Потом ей стало очень плохо, и за это она была благодарна. Если бы она знала меру и напивалась постепенно, то могла найти в этом положительный момент — притуплять боль, которая нарастала изо дня в день. Однако первый неудачный опыт убедил её, что лучше так не делать.
— Что же вчера было со мной? — спросила она вслух. Поднявшись с кровати, Фейт почувствовала, что лучше сразу пойти в ванную. Спустя полчаса она стояла в душе, поворачивая кран горячей воды на полную каждые 30 секунд, чтобы комната заполнилась паром. Звуковое уведомление о поступившем на планшет сообщении прорезал густоту тумана, а это значит, что пора выходить. Пока Фейт собирала воедино все кусочки вчерашних событий, которые только удалось вспомнить, её охватил гнев. Она вспомнила диалог с Лиз, уход друзей, что-то про машину и ощущения от прикосновения к груди Уэйда. И скитальцев. Она вспомнила скитальцев.
Планшет снова запиликал — новое сообщение, — и Фейт выключила душ. Наклонившись вниз, чтобы высушить ноги, она почувствовала головокружение, поэтому побыстрее натянула на себя старый махровый халат и тяжело приземлилась на кровать.
Планшет лежал рядом. Фейт подняла его и начала читать. Первое сообщение было от мамы — напоминание о том, что Фейт должна зайти в центр выдачи их месячной нормы сыра и муки.
