на лестничную площадку, открыл мусоропровод и вышвырнул их туда.
Варвара не успела: цепи полетели вниз.
— Ты что натворил, басурманин? — Варвара в бессилии воздела руки к небу (следующему этажу). — Их в милицию надо было нести! Это наше алиби!
И у железной Вари от перенесенных стрессов выступили слезы.
— Не плачь, глупый женщина, — гордо выпятил живот Курбан. — Курбан купит тебе большой золотой цепочка!
— Лучше те верни, ирод! — простонала Варя.
— Гамно вопрос! — с лихостью джигита пообещал Курбан.
Неприятный сюрприз ждал в этот затянувшийся вечер и сценариста Грош-Ценаева. Как обычно, войдя в подъезд, он открыл ключиком почтовый ящик. Среди газет он обнаружил конверт из плотной бумаги с надписью: «Сценаристу Петру Грош-Ценаеву». Петр оглянулся, попытался цивильно открыть его по склейке. Но не получилось, пакет был плотный, как из брезента. Петр попробовал надорвать его зубами — получилось, он тут же засунул туда руку, нащупал и выудил два звена цепочки. Он сразу все понял, фрагмент цепочки будто обжег ему руку. Грош-Ценаев лихорадочно сунул звенья обратно в конверт, оглянулся, ища затаившегося злодея. Потом выбежал на улицу, долго всматривался в темноту…
Курбан тем временем спустился на улицу, открыл дверь мусоросборочного отсека, благо он не закрывался. Теперь ему предстояло среди тонны всевозможного мусора найти злополучные звенья цепи. Он принялся разгребать мешки с помоями, из которых вываливались разбитые бутылки, склизкие остатки пищи. Курбан пожалел, что не взял рабочие перчатки, и сильно рисковал поранить руки. Но подыматься наверх — опять попасть под ураганный огонь Варькиного гнева. Отплевываясь и ругаясь, он бормотал с ненавистью:
— Чтоб тебя на эту цепочку посадить и в собакиной конуре на всю жизнь поселить!
К счастью, он достаточно быстро нашел оба куска цепи и от радости даже запел:
— Вот они, вот они, на кой-чем намотаны!
Но счастье было недолгим: на голову Курбану обрушился поток жидких помоев и в довершение упал полиэтиленовый мешок с мусором, который лопнул и осыпал бедного искателя всевозможными объедками, огрызками, шелухой, рыбьими хвостами. Курбан пулей выскочил наружу и, воздев к небу руки с кусками цепей, воскликнул с непередаваемым трагизмом:
— Будь проклят тот день, когда я пришел в этот поганый дом!
У прохожего, в этот момент входящего в подъезд, тут же возникла живая ассоциация с разорванными цепями.
— Свободу народам Африки!
Курбан дождался, пока жилец зайдет в лифт, а сам пешком поплелся по лестнице.
Войдя в квартиру, Курбан молча протянул кусочки цепи.
Варвара отшатнулась:
— О боже, ты упал в мусоропровод?
Курбан швырнул цепи на пол.
— Свободу народам Африки…
8‐е число. Вечер у Хлопухина.
Время после трудового дня Гришка, как всегда, коротал на кухне. Помимо традиционной стопки водки и куска колбасы на столе находилась злополучная цепочка.
Резкий телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Хлопухин снял трубку с аппарата.
— Слушаю… Говорите! — раздраженно произнес он.
В трубке раздался сочный мужской голос:
— Вам передают привет…
— Какой еще привет?
— Вам — с того света… От Маши… Вы получили от нее подарок? Она просила передать, что ждет вас… Там…
— Да пошел ты сам туда!
Гриша бросил трубку, налил водку в граненый стакан. Только хотел махнуть, как снова требовательно зазвонил телефон. Он резко сорвал трубку.
— Да!.. — В ответ была тишина. — Что вы хотите?
На этот раз трубка заговорила женским голосом, нарочито искаженным, «замогильным».
— Это я, Маша… Узнал? А почему не лаешь от радости? Тебе понравился мой подарок? Он со смыслом… Я жду тебя… Там у тебя будет много сладких сахарных косточек.
Зазвучали короткие гудки. Замедленным движением Гриша положил трубку на аппарат. С ужасом посмотрел на шестизвенную цепочку.
— Шестерка…
Стакан водки остался не выпитым.
Савушкин, подъехав к редакции, ждал, когда выйдет Настя. Он не стал сообщать о своем визите и, купив букет цветов, решил сделать небольшой сюрприз. Когда она вышла из здания, Никита с цветами в руках поспешил навстречу.
— Здравствуй, Настя.
— Здравствуй, Никита… — устало ответила она. — Что ты хочешь от меня?
— Самый простой вопрос, на который нет сложней ответа, — подавленно ответил Никита.
Настя взяла цветы.
— Никита, тебя дома ждет жена.
— Ждет тандем, — вздохнул Никита. — Порой мне кажется, что я женился на теще.
— Как это?
— Она посчитала себя главой семьи и решает все и за всех. И если я задумаю развод, то разводиться придется поочередно с двумя… Кстати, я надел Курбану на голову кастрюлю с национальным супом, забыл, как называется. На меня завели уголовное дело. По хулиганке. И отстранили от рассследования…
— Ты с ума сошел!
— Мне все так говорят. Но, Настенька, первые сядут они. Я буду не я… А меня потом под какой-нибудь юбилей и амнистируют. Ты будешь мне передачки носить?
— Да… И по этапу за тобой пойду! — то ли в шутку, то ли всерьез ответила Настя.
Ночь на 9‐е число
Варвара и Курбан легли поздно. Стрелки часов перевалили за час. Боялись неясной угрозы — «провокации». В постели сожители еще долго ворочались, перешептывались. Когда, обессиленные, они уже засыпали, за дверью на лестничной площадке неожиданно послышались странные звуки: то ли стоны или завывания, то ли ветер или голоса из могил…
— Что это? Ты слышал? — встрепенулась Варвара.
— Слышал. Может, какой-то бомж плохой водкой отравился.
Стоны продолжались все более явственно. Варвару начала колотить нервная дрожь.
— Иди посмотри! — прошептала она.
— Опять я…
Но на этот раз Курбан спорить не стал, чтобы не провоцировать домохозяйку, надел «треники», повесил на всякий случай цепочку на дверь и приоткрыл. Никого не увидев, он, поколебавшись, снял цепочку, осторожно вышел. Лестничная клетка была пустынной. Курбан быстро заскочил в квартиру, с облегчением плюхнулся в кровать.
На этом испытания не закончились. Вдруг резко зазвонил телефон. Варвара решительно сняла трубку и услышала мужской голос.
— Позовите, пожалуйста, Машу.
— А вы кто? — хмуро спросила Варвара.
— Я Саша.
— И что вы хотите?
— Я же сказал — позовите Машу, — настойчиво повторил мужчина. — Маша — моя невеста.
— Маши нету, — без эмоций ответила Варвара.
— В каком смысле? — строго спросил голос.
— Она куда-то ушла.
— А вы кто?
— Хозяйка.
— Вы здесь живете?
— Дурацкий вопрос, — резко ответила Варвара, уже теряя терпение.
— У вас есть прописка? — невозмутимо продолжал допрос неизвестный.
— Да кто вы такой? — возмутилась Варя.
— Я же понятно сказал: жених. Кстати, почему у вас штамп прописки кровавого цвета? — прозвучал неожиданный вопрос.
— Да пошел ты, жених закаканный…
Она со злостью бросила трубку.
— Варя, скажи честно: ты мне изменяешь? — опершись на локоть, строго спросил Курбан.
У Варвары не было сил даже ответить.
А тут за дверью началось неописуемое: душераздирающие крики со
