– Хорошая мысль, – одобрила Бетти, хотя прекрасно знала, как разозлится Флисс, если обнаружит, что за ней шпионят. – Тогда, может, и мы повеселимся немножко! Только пошли сначала выпьем горячего шоколада. У меня руки окоченели.
Они купили две большие кружки шоколада со взбитыми сливками и ванильными зефиринками. Затем, убедившись, что никто не смотрит, тихонько проскользнули за темно-синий шатер и примостились на корточках между ним и деревянным ларьком.
– Хорошо все-таки, что я не настоящий снеговик. – Чарли подула на свой шоколад. – От этой горячей кружки у меня бы руки растаяли!
– Приветствую тебя, – гулко прозвучал низкий голос совсем рядом.
Бетти чуть не расплескала горячий шоколад. Это было так близко и громко, и первая мысль была, что их с Чарли обнаружили. Но хватило мгновения сообразить: видимо, леди Фортуна сидит прямо по ту сторону бархатного шатра… и обращается к своему следующему посетителю.
– Я ожидала тебя, Фелисити Уиддершинс.
Глава 8
Гадалка и Флисс
Бетти и Чарли уставились друг на друга, застыв от изумления. Сквозь стенки шатра донесся голос Флисс. Похоже, она была огорошена больше, чем они, а еще – определенно слегка испугана.
– К-как вы узнали мое имя?
– Как она узнала ее имя? – прошептала Чарли и так прижалась к бархату в звездах, что горячий шоколад едва не выплеснулся из кружки.
– Осторожнее! – тихо прошипела Бетти, аккуратно распрямляя руку Чарли.
Только не хватало сейчас обжечься – любой шум мгновенно выдаст их. А Бетти ужасно хотелось послушать, что скажет леди Фортуна.
Чарли хорошенько отглотнула шоколада и бережно опустила кружку на снег. На морковном носу повисла капля взбитых сливок, но лицо у нее было очень решительным.
– Чарли! – прошипела Бетти, когда сестренка начала рыться в складках шатра. – Что ты там…
– Смотри, – одними губами произнесла Чарли и показала щель – небольшую, шириной с монетку, но сквозь нее они обе могли заглянуть внутрь.
Бетти приблизила к щели глаз, положив подбородок на голову Чарли, которая заглядывала в щель пониже.
Если снаружи шатер вызывал интерес, то изнутри он просто завораживал. С изнанки темно-синий бархат был серебристым и ниспадал мягкими складками, усеянными маленькими темно-синими полумесяцами. Расставленные по кругу чайные свечи в стеклянных баночках заливали шатер теплым золотистым светом.
В воздухе висел странный запах, напоминавший дым от бабушкиного табака с гвоздикой и специями, только слаще. Бетти поняла: он исходит из серебряного сосуда на небольшом столике – оттуда поднималась тонкая сизая струйка и вилась в воздухе, затуманивая пространство шатра.
«Совсем как над топями». У Бетти перед глазами встал Вороний Камень, где она выросла. Густые туманы опускались на топи и падали на остров всегда неожиданно, и даже те, кто знал это место как свои пять пальцев, плутали, теряя надежду выбраться.
Посередине шатра стоял круглый стол, задрапированный мерцающей тканью. С одной его стороны на хилом стульчике сидела Флисс. Напряженно-прямая, она явно нервничала. Напротив нее сидела леди Фортуна; судя по ее виду, она вполне пришла в себя после вчерашней вспышки. На ней было платье спокойного красного, как лепесток розы, цвета и точно того же тона помада на губах. Черная шелковая вуаль покрывала ее лицо и волосы и свободно струилась по спине. Бетти могла поклясться, что в этих черных волнах тоже проблескивают маленькие светящиеся искры, напоминающие трепетное сияние далеких звезд.
В центре стола на маленькой золотой подставке покоился прозрачный шар.
По частому дыханию Чарли Бетти поняла, что она тоже заметила его. Флисс выглядела зачарованной. Взгляд ее карих глаз перебегал по шатру от леди Фортуны к колеблющемуся пламени свечей, к чайной чашке в руке гадалки… и постоянно возвращался к хрустальному шару.
Хрустальный шар. История о разбойнике с большой дороги была свежа в памяти, но даже и без этого картина завораживала Бетти. Возможно, из-за мерцания свечей в полутемном шатре, но стеклянный шар, казалось, светился. Он отбрасывал на скатерть световые блики, похожие на рассыпанные монеты.
– Я многое знаю, Фелисити Уиддершинс, – наконец сказала леди Фортуна. – Она почти не двигалась, и ее загадочный проницательный взгляд был устремлен на Флисс. – Всегда следует знать больше, чем может видеть глаз. – Она замолчала, приложив руку к груди. – Иногда что-то подсказывают и наши сердца, если прислушиваться к ним. Мы называем это интуицией. Но… – последовала еще одна выразительная пауза, – порой приходится заглянуть в самые невероятные места, чтобы найти ответы, которые мы ищем. Туда, куда другие не подумали бы – или не осмелились бы – заглянуть. Однако ты здесь, Фелисити, и это говорит мне о том, что в тебе достаточно храбрости задавать вопросы. Ты пытлива и смела.
Тут Чарли не выдержала и тихонько фыркнула:
– Да уж, смела. Даже пауков боится.
Бетти легонько ткнула ее локтем, чтобы утихомирить. Она не сомневалась, что и Чарли в глубине души знает: смелость проявляется по-разному. И все-таки странно было услышать такое от гадалки.
– Прежде чем мы начнем, нам следует сделать три вещи.
Флисс нервно прикусила губу:
– Три вещи? Вы так и не сказали, откуда вам известно мое имя…
Леди Фортуна взмахнула рукой, и Флисс почему-то замолчала.
– Первое, что нужно сделать, – посеребрить мне руку.
Флисс нахмурилась:
– Посеребрить?.. Ах, вы хотите сказать «заплатить»!
Леди Фортуна деликатно кашлянула, но, пока Флисс рылась в сумочке, протянула руку.
– У меня нет серебряной монеты. – Флисс смущенно перебирала в горсти деньги.
– Золотая подойдет.
– Вот. – Моргнув, Флисс положила золотую монету в раскрытую ладонь леди Фортуны и замялась: – А можно получить сдачу?
– Задавать вопросы – дурная примета. – Голос леди Фортуны прозвучал еле слышно.
– Шарлатанка! – изо всех сил сдерживаясь, прошипела Бетти, ее просто распирало от негодования.
– Шарлотта-что? – озадаченно переспросила Чарли. – Это ведь мое имя.
– Нет. Другое слово, – объяснила Бетти. – Шарлатанами называют мошенников. Она только что нахально обобрала Флисс, хотя вообще ничего еще ей не сказала!
– Второе, что требуется, – продолжала леди Фортуна, – вы должны поделиться со мной секретом.
– Я… секретом? – Флисс совсем встревожилась. – П-почему? Разве не вам полагается рассказывать мне обо всем?
