их извечная нелюбовь к полицейским. Даже рассудительный и флегматичный доктор Скопов реготал и всё повторял, утирая слёзы: «Ну Ольга, ну лишила бравого сотрудника его последнего достоинства!»
Когда история была повторена на бис, а дети подземелья нахохотались вдосталь, Генок вскочил и затараторил:
– Так, мужики, девку больше никуда не отпускайте, а то она снова приключений на свою розовую жопку отыщет. Я поеду к Гамлету, может быть, застану его на месте. Ждите, через пару часов вернусь.
И заелозил худеньким телом к выходу на поверхность. Однако мудрый доктор Скопов остановил его:
– Гена, погодите, друг мой! Разве не удобнее будет никуда не ездить, а просто позвонить Гамлету и договориться?
Тут я вспомнила, что в сумочке у меня, кажется, лежит мобильник, который в суматохе последних дней я отключила и позабыла о нём. Сунула руку в сумочку и просияла:
– Гена, у меня с собой есть сотовый. Если вы знаете номер Гамлета, конечно.
– Обижаешь, подруга: Генок при случае и мобилой, и интернетом воспользоваться сумеет, – обиделся друг Гамлета, тот, который не Горацио.
Он долго рылся в карманах пиджачка, доставал на свет какие-то лоскутки, верёвочки и, наконец, бережно расправил на ладони грязный бумажный обрывок:
– Давай, Ольга, свой сотик, звонить буду.
Сопя от усердия, Генок раза три набирал номер, то и дело сбиваясь и чертыхаясь, пока наконец не был услышан. Разговора их с Гамлетом я не поняла: Генок проговорил пару каких-то фраз, но я, не владея феней, только слушала разинув рот. Сказав в завершение беседы «хоп», Генок залихватски подмигнул мне и улыбнулся:
– Ну вот и лады: через полчаса орлы Гамлета заберут нас прямо отсюда. Собирайся, лапуля, твоя судьба решается!
Дважды просить себя я не заставила. Быстро переоблачилась в родные джинсы и кофточку, мало смущаясь мужским присутствием. При тусклом свечном освещении на скорую руку подкрасилась, и мы с Генком выдвинулись навстречу моей невидимой судьбе…
Наверно, мы составляли комичную пару, вместе вышагивая рядом с проезжей частью. По крайней мере, в окнах проезжавшего троллейбуса я заметила улыбающиеся лица, Генок игнорировал чьё-либо внимание: задрав бородёнку, он семенил целеустремлённо и пояснял:
– Вот дойдём до того дома, туда пацаны подъедут, и мы двинем с ними к Гамлету. Он, конечно, не в курсях, чё к чему, но если уж я попросил срочно встретиться – понимает, что фуфло вкручивать я не буду.
Впереди бордовой свечкой торчало здание издательства, в котором квартировало подавляющее большинство кикиморовских печатных СМИ. На стоянке рядом с ним толпилось десятка два автомобилей, но Генок не стал терять много времени на поиски, а твёрдым шагом направился к чёрной «Ауди». Из машины вышел интеллигентного вида юноша в костюме отличного покроя и кивнул нам.
– Здоров был, Бобон! – безо всякого пиетета крикнул Генок и пожал молодому интеллигенту руку. – Однако быстро ты сюда подскочил: мы с девчонкой еле успели марафет навести. Ну, поехали, что ли?
Мы загрузились в машину, и немногословный Бобон повёл её через новый мост – на другой берег реки Топь. Уж не знаю, почему так странно именовалась эта широкая водная артерия, разрезавшая Кикиморово на левобережную и правобережную части. Может быть, оттого, что во времена оны Топь была куда полноводней, сильно разливалась по весне, топила деревни в низинах, и матерящиеся аборигены торопливо спасали на лодках свой скарб.
Однако с тех давних пор река присмирела, да и Гамлет жил там, куда никакое наводнение добраться не могло. Рядом с раскиданным по холмам богатым сосновым бором стояло огромное здание кардиологического центра, грудью прикрывая от чужих глаз маленький коттеджный посёлок. Был он невелик, всего десятка три особняков, но каждый дом стоил того, чтобы его описало перо истинного мастера слова. Не было там ни одного здания, построенного по типовому проекту – все они отличались, как капиллярные узоры на пальцах разных людей. Кстати сказать, многие из жителей посёлка дактилоскопию по старой памяти как раз недолюбливали. Селились тут воры, ушедшие на покой, бывшие партийные деятели, чиновники да нувориши. Одним словом, сосед соседа стоил.
У шлагбаума, прекращавшего путь на огороженную территорию посёлка, Бобон притормозил и коротко посигналил. От сторожевой будки к машине пошёл крупный дядя в камуфляже, покачивая автоматом на ремне. Несмотря на конец лета, голову его венчала зимняя шапка. Подойдя к машине, охранник мутным, но тяжёлым взором глянул внутрь. Генок беспокойно заёрзал на сидении.
– Всё нормально, Тихоныч, – успокоил цербера Бобон, – видишь, людей на разговор к Гамлету везу.
Не знаю, сколь часто общаться с Гамлетом ездили взлохмаченные девицы, сильно попахивающие помойкой, и бомжеватого вида мужички, но охранник был вымуштрован отлично и никак своего удивления не выказал. Шлагбаум пополз вверх, и по высококлассному асфальту мы вкатили в деревеньку.
Я давно уже отучилась удивляться богатству, а наша загородная дача мало чем отличалась от здешних построек, но, увидев коттедж, в котором квартировал Гамлет, даже присвистнула от удивления.
– Не свисти, дура, а то последних денег лишишься! – цыкнул на меня невоспитанный Генок. – Вот из-за таких, как ты, и идут слухи, будто воры в золоте купаются. Дом этот ему не принадлежит. Гамлет – вор идейный: сегодня здесь живёт, а завтра, может, на вшивых шконарях в тюряжке париться будет, за братву страдать.
Я благоразумно промолчала. Бобон вышел из машины и пошёл к дому, мы с Генком потянулись за ним. На террасе у входа сидел в белом пластиковом кресле и о чём-то мечтал ещё один интеллигентный, коротко стриженый юноша, вот только за поясом у него торчала рукоять пистолета. Повинуясь незаметному знаку, поданному Бобоном, страж молча кивнул и пропустил нас внутрь святая святых.
В особняке Гамлета Генок, очевидно, бывал не впервые, потому что в расположении многочисленных помещений ориентировался хорошо. Мы прошли в комнату, которая, похоже, служила библиотекой, потому что была уставлена многочисленными книжными шкафами.
– Слышь, Ольга, присядь тут, книжки полистай, картинки посмотри, – распорядился Генок. – А я пока пойду, Гамлету за тебя словцо закину.
Я покивала. Хотя и тревожилась внутренне, но всё равно было приятно наконец-то ощутить себя женщиной, за которую всё сейчас решат сильные мужчины. Эта ноша ответственности была слишком тяжела для меня.
Прошлась по комнате, разглядывая корешки книг. Гамлет, видать, был мужчиной начитанным: ни фантастики, ни потрёпанных детективов на полках обнаружить мне не удалось, зато исторические исследования, философские труды и даже религиозные издания имелись во множестве. Я подумала, что многочисленные отсидки вынуждают к размышлениям о вечном и вырабатывают у урок культурные интересы, недоступные всем нам, живущим на лету и читающим на бегу.
Я взяла Библию в строгом переплёте, села в кресло и раскрыла книгу наугад: «Есть зло, которое я видел под солнцем, и оно часто бывает между людьми: Бог даёт человеку богатство и имущество и славу, и нет для души его недостатка ни в чём, чего ни пожелал бы он; но не даёт ему Бог пользоваться этим, а пользуется тем чужой человек…»
Вдруг я ощутила слёзы, струящиеся по щекам. Это про меня. Это про всех нас. Несколько тысяч лет назад Экклезиаст написал строки о тщете человеческой жизни, о едином финале для всех – для богатых и бедных, для нечестивых и праведников, – а ничего не изменилось за это время под солнцем, и всё – суета сует. Мысленно я поклялась себе: если выберусь из этой безнадёжной ловушки – изменю свою жизнь, не буду сверх меры обольщаться материальными благами, стану добрее, отыщу людей, которые помогли мне в трудную минуту, и воздам им чем
