мне.
Кайм играет со мной некоторое время, терпеливый и игривый, ухмыляясь, когда извлекает из меня самые безумные звуки. Я вою, хнычу и умоляю. Я проклинаю его на грязном, гортанном языке, удивляясь, как он может быть таким сдержанным, когда явно на грани потери самообладания.
— Тебе просто повезло, что я связан, — хрипит он. — Подвинься ближе, Амали. Я не буду кусаться.
— Ближе?
— Ближе.
Я безмолвно повинуюсь, подчиненная невозможным удовольствием, которое он способен извлечь из меня. Я придвигаюсь ближе, мое сердце бешено колотится.
Кайм делает глубокий вдох, вдыхая меня, и закрывает глаза. Сильная дрожь пробегает по его телу.
— Дай мне попробовать тебя, Амали, — шепчет он.
Услышав его мягкие, соблазнительные слова, все напряжение покидает мое тело, и я падаю вперед, становясь на четвереньки.
Прямо над его губами.
Его язык выскальзывает и ловит мой клитор.
Как будто в меня ударила молния. Сильная волна удовольствия накатывает на меня, более божественно мощная, чем все, что я испытывала в своей жизни
Что это было?
Прежде чем у меня появляется шанс понять это, он целует меня там, медленно посасывая губами, делая крошечные круги кончиком языка. Его большие пальцы тоже там, скользят внутри меня, посылая чистое расплавленное блаженство через каждую клеточку моего существа.
Мне полностью сносит голову.
Я понятия не имела, что можно чувствовать себя так хорошо.
Кайм делает паузу, и я издаю тихий стон разочарования.
— Не останавливайся, — кричу я, мягко раскачиваясь взад и вперед. Я прижимаюсь к нему, эгоистично, жадно, не заботясь ни о чем, кроме собственного удовольствия.
Он тихо посмеивается, когда берет мой крошечный металлический пирсинг в рот, а его коварный язык скользит, чтобы довести меня до белого каления.
В голове моей становится пусто.
Я больше не могу мыслить логически. Лишь хочу большего.
Больше.
— Пожалуйста, — хнычу я.
Он великодушно соглашается, скользя руками по моим бедрам и по моим ягодицам, сминая пальцами мягкую плоть, пока доставляет мне удовольствие своим ртом.
Подождите… его руки?
Я смотрю вниз и вижу, как последние освободившиеся петли веревки спадают с его запястий.
Он освободился сам?
Прежде чем успеваю даже попытаться понять, как он это сделал, Кайм скользит руками по моей пояснице и прижимает меня к себе, его язык двигается быстрее, губы сжимаются сильнее, зубы тянут мое кольцо, пока восхитительное напряжение внутри меня не скручивается так сильно, что я едва могу это больше выносить.
Затем он останавливается.
Я задыхаюсь, грудь вздымается и опускается. Мое тело покрыто потом. А волосы растрепаны и прилипают к коже.
А затем он посасывает меня, о, так медленно…
Ветер хлещет вокруг нас.
Облака над нами отбрасывают тень.
Кайм медленно скользит руками по моей обнаженной коже и легонько шлепает по ягодицам.
Все напряжение, скопившееся во мне, исчезает.
Освобождение приходит, как удар грома, катапультируя меня в блаженное забытье.
Звезды взрываются перед моим мысленным взором, и я теряю всякое чувство времени и места, когда волна за волной удовольствия обрушиваются на меня.
Кайм поднимается, крепко обнимает меня, переворачивает на спину, когда я кончаю, а затем входит в меня, полностью заполняя, и он невероятно тверд и бескомпромиссен, и я никогда не смогу ему отказать.
Во второй раз, когда трахает меня, он жесткий и в то же время нежен, и в нем есть все, что, никогда не думала, мне нужно.
Невозможный человек.
После этого я не знаю, смогу ли вынести мысль о существовании без него.
Глава 5
Амали
Потом мы ложимся на спину в мягкую траву и смотрим в небо. Невероятное чувство удовлетворения охватывает меня, и я глубоко вздыхаю, когда Кайм проводит пальцами по моему животу.
Некоторое время никто из нас не произносит ни слова, пока что-то большое, золотое и извилистое не вспыхивает в далеком небе, проносясь сквозь облака.
Я моргаю, с трудом веря собственным глазам. Мне это снится?
— Это что…
— Думаю, мы только что видели дракона, — бормочет Кайм, переплетая свои пальцы с моими. Он нисколько не удивлен, но опять же, когда это Кайм чему-нибудь удивлялся?
— Д-дракон? — Мои глаза расширяются, когда золотое существо исчезает за грядой густых облаков. — Я думала, что они просто миф.
— Есть причина, по которой Иони известны как племя драконов, но, согласно преданиям, драконов не видели в этих небесах уже тысячи зим. — Он перекатывается на бок и нежно целует меня в губы. Его губы раслаблены, но тверды, с легким привкусом специй… и меня.
Я почти забыла, что над нами летит гребаный дракон.
Я испускаю тихий вздох капитуляции, обвиваю руками шею Кайма и смотрю в небо в поисках дракона.
Но он исчез.
Эфемерные белые облака плывут по идеальному голубому небу, а цветы и трава колышутся вокруг нас. Мы оба обнажены, наслаждаемся солнечным светом, умиротворены обществом друг друга.
Просто два обычных человека.
Если бы только так могло быть всегда.
Могу ли я принять Кайма, зная, что он из тех мужчин, которые будут полностью владеть мной?
Этот человек опаснее любого другого… если бы у меня был выбор, осталась бы я с ним?
Мое сердце трепещет, как сумасшедшее, при этой мысли.
В глубине души я уже знаю ответ.
— Интересно, видел ли он нас, — бормочу я, щурясь от яркого солнца, пока ищу дракона.
— Возможно. — Его рука обвивается вокруг моей, и он гладит тыльную сторону моих пальцев своим мозолистым большим пальцем, его прикосновение нежное, но властное. — Их зрение должно быть лишь немного лучше, чем у человека, так что если мы можем видеть его, то оно, вероятно, может видеть нас. — У него вырывается тихий смех. — Но какое дело дракону до таких ничтожных смертных как мы? Согласно древним преданиям, они живут тысячи зим. Они, вероятно, смотрят на нас так, как ты или я могли бы смотреть на насекомое. Пока мы не угрожаем их существованию, они не причинят нам вреда… предположительно.
— Но если их не видели тысячи зим, то что же с ними случилось?
— Тысячи зим назад Черная Гора взорвалась, извергнув в небо огонь и пепел и убив множество драконов. Извержение было настолько сильным, что пепел даже затемнил небо над Иншади. — Кайм бросает на меня косой взгляд. — Если верить старым сказкам, Лок и Морхаба сражались.
— Бог смерти и богиня земного огня враждовали?
— Что-то в этом роде. Предположительно, боги были переменчивы и капризны и постоянно воевали. Звучит так, как будто они едва ли заслуживают того, чтобы быть богами. — Он фыркает. — Но что такое вымысел и что такое правда?
