аксессуаров своим ушлепкам накупил. В комнате помимо лежанки еще и домик, разные мышки, перышки, когтеточка рядом с брутальным кожаным диваном.
Коты вокруг Буси крутятся, шипят и фыркают, нырнуть к ней не решаются. Пока моя девочка держит оборону.
Забавные, все трое одного размера. Коты серые пушистые, Буська белая лохматая. Характеры примерно одинаковые — задиристые и эгоистичные. Страшно представить, если это трио подружится и образует бандитскую группировку.
— Мальчики, — присаживаюсь на пушистый ковер рядом с Бусей, — это же девочка. Вы бы сбавили обороты, — ловлю одного. Он более худой, — будешь кокосом. А братишку твоего как назовем?
Кот без имени остановился и плюхнулся на пушистую задницу. Не смущаясь меня, задрал ногу с явным намерением вылизать себе яйца и задницу.
— Пусть Персиком будет. Что думаешь? — заглядываю в хитрые глаза Кокоса, — ну вот, лучше же, чем тупой и еще тупее. И вы больше не ушлепки.
— Пффф, — Кокос выкрутился из моих рук. Задрал хвост-трубу и нагло полез к Бусе. В лежанке тут же закрутилась небольшая потасовка. Раздался рык, мяуканье, полетели куски разодранного поролона из матрасика.
Персик в вакханалии участвовать отказался. Только смерил Бусю с Кокосом высокомерным взглядом. Процесс вылизывая яиц на моих глазах явно привлекал его больше. Так что он продолжил.
— Да ну вас, — я поднялась на ноги и отряхнулась, — Бусь, пошли, может? Я тебя почухаю. Корма насыплю.
Мелкая меня словно не услышала. Развернулась пушистой жопкой и продолжила мутузиться с Кокосом в свое удовольствие.
— Вот так и выглядит, когда ты выходишь в тираж. Тебя меняю на кого-то поинтереснее и помоложе… с яйцами. Но я тебя сразу предупреждаю, Бусь. Они кастраты. Можешь мне, как ветеринару, поверить. Толку с них ноль.
Гордей вернулся к вечеру довольный. С большим букетом желтых тюльпанов.
— Красивые, — я перехватила объемный букет, — а я ужин приготовила. Будешь?
— С мясом? — Гордей обреченно оценил свою гостиную. Коты и Буся таки разнесли ее наполовину. Кошачий домик валялся перевернутым, поролон услал мелкой крошкой пол и диван, когтеточку размотали на мелкие шнурочки.
— С мясом, — активно закивав, я поспешила его увезти. Бандитский тайфун не на голодный желудок надо усмирять, — ты быстро.
В кухне нашлась большая стеклянная ваза, которую я начала заполнять цветами. Очень люблю их и хочу, чтобы постояли подольше. Поэтому каждый подрезаю и растворяю таблетку аспирина в воде. Так продержаться в два раза больше. На Гордея поглядываю украдкой. Он замер в нескольких метрах, внимательно следя за моими действиями.
С ним одновременно просто и непросто. Я могу сказать Гордею что угодно. Рядом с ним легко быть естественной. И вместе с тем мои старые убеждения о мужчинах и людях фоном транслируют тревогу: а вдруг его хорошее отношение лишь уловка? Он обманывает, я уже попалась. И осталось сделать последний шаг, после которого Гордей меня выбросит из своей жизни, как отработанный хлам.
Внутренне я раздваиваюсь. Верю и не верю. Хочу прыгнуть в омут с головой и одновременно сбежать далеко и спрятаться.
— Не могу думать о работе, — он подходит ближе. Становится за спиной, ладони скользят по моим рукам, обнимают, — у меня в квартире теперь живет настоящая феечка, хочу к ней, — его грудь прижимается к моей спине. Губы чиркают по шее, по каждому выпирающему позвонку, по лопаткам.
— Гордей…
— Только поцелуи, — он разворачивает меня в своих руках. Усаживает на столешницу и становится между широко разведенных ног. Легкое покачивание в мою сторону. Опять поцелуи. Нежные касания пальцев к спине, голой коже под майкой. Гордей обращается со мной, словно с самой драгоценной хрустальной вазой.
Все его тело дрожит, но он не нападет и не давит. Гордей горит в своих желаниях, я вижу… Но мне дает пространство, сдерживаясь.
И его бережное отношение, оно словно окрыляет. Выпускает мою ранимую часть души на волю.
Гордей выманивает меня из скорлупы страхов и сомнений своим теплом. Запускаю пальчики в его непослушные волосы. Немного подаюсь вперед сама. Тянусь за поцелуем. Вся окунаюсь в Гордея, как в теплый тягучий поток. Мое тело впрессовано его. Наши руки и пальцы сплетены, языки танцуют. В члене, упирающемся в мою промежность через шорты нет никакой пошлости или грязи. Мы естественны, натуральны и открыты друг другу.
Мне очень страшно, но волнительно от мысли, что Гордей скоро окажется внутри меня. Я готова, остался всего один маленький шажок.
Глава 09. Кокос и Персик? Да, жизнь не могла покарать их сильнее…
Гордей
«Реально ли умереть от перенапряжения в паху?»
На мой запрос гугл ответил: "можно, если это паховая грыжа."
От постоянного стояка в трусах не умру, но мучиться могу долго. Хоть до конца жизни, если гормоны способны поднимать хер.
Макс меня мучить в кайф. На кухне феечка все свое стеснение выключила и зажгла. Лапала меня бесстыжая за все места, под одеждой хозяйничала и даже члену немного ласки досталось.
Хочет меня, но все еще немного сдерживается. Приличная несостоявшая девочка по вызову… Как она такая собиралась работать в секс-индустрии вообще?
Ужин прошёл напряженно. Что было в тарелке, не помню. Параллельно с едой, я занимался визуальным пожиранием Максим. А вот это помню хорошо: сочные губки, тонкие ключицы, бесстыжие глазки, упругие мячики с острыми сосками под майкой. Она вся идеальная, словно маленькая богиня секса и эротики.
Убрав со стола, Макс сбежала к себе. Пожелала мне спокойной ночи и исчезла. Я как болван остался сидеть в одиночестве. И даже уебки не показали свои наглые морды, чтобы немного меня подбодрить.
— Ты, Гордей, совсем размяк, — в спальне принимаю душ. Под конец включаю ледяную воду, но помогает не сильно.
Как тигр мерю шагами комнату. В голову закрадывается тупая идея пойти к ней и дожать. Повалить на кровать, зафиксировать и мучить ласками, пока сама не просит ее трахнуть.
Падаю на кровать, вырубаю основной свет, погружая комнату в приятную тьму. Ломота в теле из-за сексуального напряжения уходить не хочет, лишь нарастает. Еще пара минут и я пойду надрачивать.
— Привет, — раздается тихо у двери, — спишь?
— Нет, — щелкаю выключателем прикроватного светильника. Комнату заполняет рассеянный тёплый свет. Макс в проёме, кутающаяся в длинный атласный халатик кажется почти нереальной.
Пришла.
Сама…
— Если я мешаю…
— Не мешаешь.
— В моей спальне невозможно уснуть, — она делает пару шагов внутрь, входя в зону большей освещенности.
Пиздец. Если в моей голове и была когда-либо потаённая фантазия об идеальной женщине — то вот она передо мной. Длинные шелковые волосы струятся по плечам, словно обнимая Максим. Халатик на плечах слегка
