все, давно, величали его властелином. Я рискнул бы идти на него в лоб только в отчаянном случае, пусть я и бессмертен. Мы сломили его, не потеряв ни единого воина.
– Мой учитель заботится о своём войске? – с издёвкой спросил Димитрий.
– Ты много себе позволяешь! Но этим ты мне и нравишься. Они нужны нам.
К холму, ровным строем приближалось многотысячное войско, и колдун был в предвкушении. Он ждал, когда ему принесут корону вместе с головой бывшего короля.
***
Алексий и Ренестон приблизились к воротам крепости, и они незамедлительно отворились.
– Беда, беда ваше величество, я вас здесь дожидаюсь, Ливадий так сказал. – говорила тучная женщина, которая когда-то была нянькой короля.
Алексий спрыгнул с коня и взяв её за плечи спросил:
– Что случилось? Где отец?
– Он в тронном зале, но туда нельзя. Двери опечатаны.
– Что значит нельзя?! – крикнул парень, направившись к центральной башне, где находились покои его отца.
– Горе то какое. – залилась слезами нянька и перебирая ногами пыталась угнаться за Алексием.
Ренестон спешился и обратился к воину, стоявшему у ворот:
– Позаботьтесь о скакунах, устали с дороги. – и так же направился за своим королём.
Алексий скорым шагом взбежал по ступеням, миновав несколько дверей и коридор, оказался в просторной комнате, где за столом сидели пятеро. Одним из них оказался пожилой мужчина маленького роста. Старик, только увидев короля, вскочил на ноги и бросился ему на перерез.
– Стой, Лёшка, стой! – говорил он ему, хватая за руки. – Выслушай же меня.
– Не сейчас, Ливадий! – рявкнул юноша и, отодвинув старика, направился к двери в зал. Дёрнув за кольцо, он обнаружил что дверь заперта. – Ключ!
– Но Алёша, ты не знаешь, с чем столкнёшься.
– Ключ я сказал! – разъярённо крикнул он.
Остальные сидели за столом и молча следили за происходящим, не осмеливаясь даже пошевелиться.
– Ой горе мне, – проговорил старик и, достав ключ из кармана, отворил дверь. Навесы скрипнули под тяжестью, и молодой король шагнул внутрь.
Около двери лежали двое стражников в тяжёлых доспехах, были они мертвы или просто без сознания было сейчас не важно. Алексий прошёл дальше по залу, здесь было одно большое окно и сейчас оно было завешено плотными, бордовыми шторами. Дверь, через которую зашёл парень закрылась, и стало совсем тускло. Король со всех сил потянул плотную материю и, не без труда, сорвал полотно, солнечный свет озарил комнату. Увиденное не могло не потрясать. На стульях, на столе, под столом и на полу, повсюду лежали придворные с застывшими лицами, выражающими ужас и боль. Осмотревшись и убедившись, что старого короля среди них не было, парень прошёл в угол и свернул в узкий коридор, не видимый из зала. Скоро он оказался около единственной двери, преодолев которую он увидел знакомую накидку своего отца, одетую на человеке, сидевшем на стуле около стола, водя гусиным пером по бумаге. В комнате было темно, лишь одна свеча на столе, взволнованно, играла пламенем.
– Отец, – тихо произнёс гость, и взялся за плечо пишущего.
В этот же момент кто-то очень маленький соскочил со стула, зазвенев словно колокольчик и скрылся с глаз оставив в руке короля знакомую одёжку. Этот кто-то двигался так быстро что разглядеть его, тем более при таком освещении, было невозможно, и парень даже не попытался его ухватить. Король опустил глаза и увидел кривую надпись, написанную ужасным почерком, и украшенную крупными чернильными пятнами.
«Указ: все от мала до велика смеются от ныне и во век. За неповиновение каждого ждёт расплата…» указ был не окончен.
– Ты не он. – чуть слышно прозвучал старческий шёпот. Алексий бросился осматривать комнату, понимая, что во мраке этих стен прячется его отец. Схватив свечу, он выглянул в коридор, посмотрел под кровать, в небольшую коморку, и лишь открыв дверцу шкафа, увидел силуэт старика. Тот сидел на коленях и всматривался в коричневую деревяшку, словно в ней таился смысл мироздания. Одет он был лишь в серую, ночную рубаху.
– Отец, – тихо протянул парень и присев спросил: – что с тобой? Подымайся.
– О нет! – разозлившись этой идее крикнул старик. – Ты не мой сын.
Старик, резко сменив гнев на милость, громко рассмеялся и смех его захлебнулся в тяжёлом грудном кашле.
– Что ты говоришь такое? Отец! – парень схватил его за плечи и дёрнул словно пытаясь разбудить от глубокого сна.
– Ты не он! – вновь смеясь, говорил старик, но не взирая на смех, из глаз его катились слёзы.
– Сейчас, отец. Лекаря! Сейчас тебе помогут. Ливадий! Лекаря я сказал!
– Нет, это не так. Ты страшный сон. Тебя нет. Уходи. Вон!
– Лекаря, чёрт возьми ваши души.
– Что?.. Кто ты? Где Алексий? Где мой мальчик? – старик отвернулся и закрыв глаза руками пытался выровнять частое, сбитое дыхание, борясь с приступами смеха и гнева одновременно.
Парень вскочил на ноги и помчался к выходу, но в зале дорогу ему перегородил карлик. Одет он был как ярмарочный шут в яркие одежды, на шее его висела нить с небольшим, бронзовым колокольчиком.
– Здравствуй, – послышался ехидный тонкий голос.
– Ах
