— Форточник, перебежчик и вольные, — вздыхает худощавый паренек, протягивая мне худосочную ладонь. — Ну и компания!
— Отличная компания, — подтвердил я. — И мы единственные, у кого в составе три тройки.
— И один нулёвка, — Роман испытывающее посмотрел на меня.
— Это временно, — я не отвел взгляда и сжал ладонь чуть крепче, чем следовало. — Ты же интуит, Роман, поэтому поставил на меня?
— Возможно, — нейтрально откликнулся дворянин, не спеша выдёргивать руку. — А ещё мы самые слабые в физическом плане.
— Ненадолго, — мрачно пообещал я, — я лично займусь нашей подготовкой… И твоей, в том числе.
— Красивые слова, — поморщился дворянин.
— А ты послушай свою интуицию, Рома, — я выложил на стол свой последний козырь. — Ты же мог пойти к родовичам, и у прыщавого Волконского не было бы шансов.
— У Волконских и Прокудиных-Горских общие деловые интересы, поэтому вряд ли, — задумчиво отозвался Дубровский. — Впрочем, я уже согласился.
— Вот и ладушки, — довольно кивнул я.
По сути, мне неважно было, кого приглашать, главное, чтобы моя пятерка не стала «ссылкой» для неудачников.
И мне чертовски повезло, что Рома оказался достаточно умён, чтобы выставить ситуацию так, будто не его никуда не взяли, а он сам решил сделать ставку на безродных.
— Вот и отлично! — продублировал мою мысль Игнат Иванович. — Удивительно, но обошлось даже без споров и дуэлей! Первая пятёрка получает один балл, и это пятерка Дмитро Громова!
Уж не знаю, зачем нужны эти баллы или очи, но, судя по завистливым взглядам, вещь полезная. Хотя, насчет того, кто был первый, я бы поспорил. С Романом мы беседовали, конечно, долго, но руки пожали одни из первых.
Зуб даю, физрук выслуживается перед дворянами.
— Ещё один балл получает форточник Михаил — за победу в первой дуэли.
О да, ну хоть на этом спасибо.
— В пятёрках вы будете работать на всех уроках, в том числе и на практических занятиях. Отставание одного из пятёрки по любому предмету автоматически понизит рейтинг пятерки.
Физрук выдержал паузу, во время которой я почувствовал на себе с десяток неприязненных взглядов, и кивнул на дверь.
— Урок закончен. У вас пять минут, чтобы получить руководства и вернуться в классную комнату. И помните, баллы, набранные на одном из Путей, в конце четверти можно будет обменять на соответствующий артефакт.
Класс, артефакты — это то, что нужно.
Осталось только продержаться до конца четверти. А это, судя по многообещающим взглядам Громова и северян, будет непросто.
Глава 9
По идее, время от фехтовального зала до Классной комнаты можно было потратить с бóльшей пользой. Например, пообщаться с Романом.
На деле же, весь путь мы провели в тишине.
Я прокручивал в голове бой с северянином и анализировал прошедший урок. О чем думали остальные — не знаю.
— Мне кажется, или Игнат Иванович, м-м-м, балабол? — наконец не выдержал я.
— Они все здесь Ивановичи, — отозвался Роман, — но ты прав, какой-то он… ушлый.
— Про путь Воина ни слова не сказал, — обиженно прогудел Мирон, — и вместо занятия какие-то потешные бои.
— Н-н-неприятный, — согласился Славик.
А вот Филиппа, в отличие от нас всё устраивало.
— Да ладно вам, нормальный вояка. Всего десять процентов себе взял.
— В смысле? — от удивления я чуть было не споткнулся. — Когда успел?!
— Пока мы на пятёрки делились.
— Офигеть, — пробормотал я, — и это называется нормальный?
— С ним можно договориться, — не согласился Филипп, — значит нормальный. Тебе когда твою долю передать?
— Пусть пока у тебя побудет, — отмахнулся я, — так сказать в работе.
— Хорошо, — расплылся в улыбке толстячок, — у меня не пропадут!
— Торгаш, — недовольно бросил Роман.
— Потомственный, — с гордостью подтвердил Филипп.
— Ладно, ребят, — я остановил зарождающийся было спор, — о деньгах поговорим немного позже. Без лишних ушей.
Моё замечание не было лишено смысла. В нашей классной комнате, куда мы зашли одни из последних, находились все наши одноклассники.
— А вот и его светлость Роман Дубровский! Предводитель безродных и покровитель перебежчиков!
Я уже говорил, что дети жестокие существа?
А подростки — ещё хуже. У них есть особая чуйка. Безошибочно находить слабые стороны у любого ровесника и задирать его на глазах у всех.
Вот только на этот раз Громов ошибся.
Дубровский лишь снисходительно на него посмотрел и отправился за свою парту.
— А ты, — Дмитро мгновенно переключился на меня, — наверняка уже заднюю дал?
— А что, Пылаев или Кроу за себя сказать уже не могут? — делано изумился я. — Или ты у нас в классе за передаста?
— За кого? — прогудел Мирон, не поняв последнее слово.
— Передаст, — спокойно повторил я, наблюдая за тем, как краснеет Громов, — который передает… всякое.
— Ах ты чухонец…
— От чухонца слышу.
— Дуэль!
— Хочешь снова потерять сознание после встречи с моим кулаком? Да легко!
— Сегодня же, после отбоя!
— Лучше в тренажерном зале, — предложил я, не очень, впрочем-то и надеясь на успех.
— После. Отбоя. За. Стелой! — прошипел блондин, ища на поясе несуществующий клинок.
— Ты, похоже, ещё тупей, чем Пылаев, — я покачал головой. — Игнат ясно сказал — дуэли после отбоя запрещены. Ты-то у нас мажор, не вылетишь из гимназии, а вот остальные…
— Струсил значит? — в глазах Громова сверкнуло торжество.
Сказать «да» было бы разумно, но все моё нутро восстало против. Да и Дмитро был реально не прав, но уперся… как баран!
— Реально тупой, — я с трудом удержался, чтобы не сделать рука-лицо. — Пошли утром.
— Ты, смерд, выбираешь оружие, — процедил бледный от бешенства блондин, — а я выбираю место и время!
— Ну и иди тогда со своим рыжим дружком за стелу. И делайте там что хотите.
— Забываешься, смерд!
— Да иди в задницу, ушлёпок, — не выдержал я. — Я из другого мира, балбес. Мне плевать на ваши местные расклады. А за смерда я тебе нос сломаю. Вон Фроста спроси, я свое слово держу.
— Мы с тобой ещё не закончили, — мрачно отозвался северянин, но Громов его перебил.
— Да я тебя! Да ты…
