виска покрутил и даже по лбу постучал, только беззвучно. Как такое забыть можно!
– Фу ты! Вспомнил! – опомнился Пашка. – Да, Летучий Голландец на нашей реке завёлся. Плавает сам по себе, без команды. Говорят, вся команда утонула. И вот он плавает, ищет новую. И если ему кто-то понравится, он себе его и заберёт. И будут эти, которых он выберет, с ним всю жизнь плавать по рекам до самой смерти.
Я одобрительно кивнул и спрашиваю:
– А как же он заберёт-то? Это ж просто корабль, лодка. К тому же пустая.
– Ну, не совсем она и пустая. – Пашку понесло. – Там же капитан остался. Мёртвый. Он, пока команду не соберёт, своё судно не покинет. А как найдёт подходящие кандидатуры, поманит рукой, и они сами в лодку лезут. И всё, готово. А уж когда будет полная команда, Голландец уплывёт навсегда. Каюк!
Я специально помолчал, будто испугался и раздумываю. Потом говорю:
– Может, нам всё же не ходить? Мы-то ничего, мужчины. А если девчонок капитан заберёт? Они и делать-то ничего не умеют. Утопит он их, и всё. А нам потом отвечать.
Пашка по лбу постучал. Мол, это уже перебор. И говорит:
– Ну, может, завтра он и не приплывёт. Он же не каждый день появляется. Вдруг повезёт? Что ж теперь, на рыбалку не ходить, что ли?
– Да! – отвечаю. – Будем надеяться на лучшее.
Тут мы знаками друг другу показали, что пора завязывать, чтобы совсем уж не переборщить. И не спеша отправились за калитку. Специально, чтобы эти клуши видели, что мы абсолютно спокойны и собираемся идти завтра на реку, несмотря ни на что.
Весь остаток дня мы ждали, что девчонки начнут выяснять про Летучего Голландца. Но они ни словом не обмолвились.
Вечером Пашка говорит:
– По-моему, подействовало. Раз молчат, значит, поверили. Это мы гениально придумали. Голландец – это тебе не автобус скелетов. Всё правдоподобно.
– Да, – говорю, – я тоже так думаю. К тому же у нас двойная страховка. Они же в семь встанут, а нас уже и в помине тут не будет.
И, договорившись на пять часов, мы разошлись по домам.
Ленка вечером, как мне показалось, хотела меня о чём-то спросить, но так и не решилась.
Перед самым сном я говорю:
– Ну, всё, Ленка. Спок ночь! Завтра в семь.
И быстро под одеяло залез. Мобильник уже под одеялом на без пятнадцати пять поставил, только на одну вибрацию.
Почему-то спать никак не мог. Всё думал про Летучего Голландца. Глупо, конечно. Сами напридумывали. Но он никак у меня из головы не шёл. Когда мобильник завибрировал, мне показалось, что я и не спал вообще.
Выполз из кровати. Удочка и ведёрко у крыльца уже были приготовлены. Вышел за калитку. Пашка уже стоит. Хмурый. Видно, тоже не выспался.
Да ещё, как нарочно, пасмурно, туман такой, что дорога еле просматривается. Но, раз уж решили, надо идти. Тем более такую работу провели, чтоб сёстры за нами не увязались.
Поплелись к речке. Именно к той самой запруде, про которую вчера басни плели. Там, действительно, говорили, клюёт рыба. Около берега камыши и кустарник. Тихое место.
Разложились. Удочки приготовили. Вдруг Пашка как схватит меня за рукав.
– Смотри, – говорит, – плывёт кто-то.
Я вижу: действительно что-то движется по реке. Сквозь туман только одни очертания просвечивают.
– Ну, не думаешь же ты, что это Летучий Голландец? – спрашиваю так со смехом, а у самого чуть поджилки не затряслись.
– Не уверен, – Пашка отвечает.
Только непонятно, в чём он не уверен. В том, что это Летучий Голландец, или в том, что он так не думает.
Не сговариваясь, мы удочки бросили и прямиком к кустам помчались. Оттуда просто проще наблюдать было. Не подумайте, что мы такие уж тру́сы.
– Ну, подумаешь, – Пашка шепчет, – кто-то на лодке плывёт. Может, тоже на рыбалку.
Да, это была лодка. Вдруг в ней человек встал, высоченный такой, в длинном плаще, что ли, и что-то большое выкинул за борт. Оно как плюхнется в воду. А человек уселся обратно и быстро-быстро погрёб от нас. И через несколько секунд скрылся в тумане.
– Ничего себе! – Пашка говорит. – Труп в речку выбросил.
Я тоже сразу подумал про труп, но на всякий случай говорю:
– С чего ты решил, что это труп? Может, просто что-то ненужное выбросил, вот и всё.
Пашка ехидно так говорит:
– Для ненужного помойка есть.
Я всё же на своём стою:
– Зачем же он труп так близко к берегу подвёз? Мог бы на середине реки выбросить. Тут-то опаснее, могут заметить.
– Во-первых, туманище какой! Ничего не видно, – Пашка говорит. – А во-вторых, он специально его сюда выбросил, чтобы все подумали, что он, ну труп этот, сюда купаться пришёл и сам утонул. А на середине реки это было бы неправдоподобно.
Мы к берегу поближе подошли. Не знаю, как Пашка, но мне жутко не по себе стало. Ведь обычно утопленники всплывают. И точно, смотрим, круги по воде пошли. И вроде какие-то бултыхания.
Мы попятились и, не сговариваясь, помчались прочь. Удочки забыли, несёмся молча. Только когда уже почти к дому подбежали, остановились и дух перевели.
Тут калитка наша открывается. Стоит моя бабушка, Ленку за руку держит. И говорит:
– Как же вам, мальчики, не стыдно? Обещали девочек с собой на рыбалку взять, они готовились, а вы удрали.
Я говорю:
– Бабуля, нам нужно срочно в полицию. Там бандит в реку труп сбросил, который начал всплывать. И пока этот бандит ещё далеко не отплыл, его нужно арестовать как можно скорее.
Бабушка головой закачала.
– Что за глупости вы придумываете!
– Да, бабуль, – Ленка говорит, – они вчера весь день нас черепами и скелетами пугали. А сегодня, видишь, продолжают. И ещё говорили, что какой-то Голланд по реке плавает и всех детей собирает в команду, чтобы потом утопить.
– Ты чего врёшь! – возмутился Пашка. – Не собирается Голландец никого топить, мы этого не говорили.
А Ленка своё:
– Нет, говорили! Что утопит нас Голланд, потому что мы делать ничего не умеем. А мы всё, между прочим, умеем, и топить нас не за что! Вот!
Ясно, что после такого Ленкиного выступления бабушка наши слова всерьёз не восприняла.
Пашка говорит:
– Пошли к дяде Лёне, нашему соседу. И с ним вместе пойдём в полицию.
Около дяди-Лёниного дома мы замешкались. В такую рань стучаться как-то неприлично. А с другой стороны, бандит удерёт. А ещё хуже, труп всплывёт и уплывёт. Тогда мы уже никому ничего
