Липкову шутка не понравилась.
– Бандит ты! Погоди у меня, – пригрозил заместитель прокурора.
Только сейчас сержант-водитель заметил в левой руке Туманова пистолет, и сердце зашлось от страха. Липкими, вспотевшими ладонями он очумело вцепился в «баранку» и уставился в лобовое стекло, больше не проронив ни слова.
– А ты тоже хорош, – взъелся Липков на Корякина, усаживаясь на сиденье, – дал возможность преступнику завладеть табельным оружием. Под статью пойдешь, – пообещал заместитель прокурора оперативнику.
Корякин опустил голову, как приговоренный к смерти. Но тут же решил воспользоваться последним словом, которое полагается перед казнью, и плаксивым голосом залепетал:
– Савелий Тимофеевич, – опер понимал, что теперь на него всех собак навешают. – Ну откуда же я мог знать, что он левша?
Липков, не желая терять время на пустую болтовню с растяпой опером, деловито махнул рукой. И когда вошедший последним Усков закрыл дверь, спросил у Федора:
– Ну? Что дальше? – Он ожидал застать Туманова этим вопросом врасплох. Уверен был, что никакого плана побега у того нет. Просто подвернулся случай. Такое бывает. Иным дуракам везет. Повезло и Туманову. Но долго так не будет. Все равно он еще поваляется у него, Липкова, в ногах. Попросит пощады. Другой вопрос, простит ли его заместитель прокурора.
– Я думаю, мы не будем ждать вашего коллегу, – сказал Федор, поудобней располагаясь на боковом сиденье, где еще недавно сидел Липков. Отсюда ему был хорошо виден весь салон, и можно одновременно наблюдать за водителем.
– Итак, – Туманов обвел унылые лица радостным взглядом и сказал водителю: – Давай, трогай потихоньку.
Водитель ошарашенно захлопал глазами.
– Что? Что такое еще? – тут же спросил Федор, глянув на него с жалостью.
– А куда ехать-то? – в свою очередь, спросил водитель.
Липков съехидничал:
– Прямо на Петровку, тридцать восемь…
Федор оценил шутку с достоинством.
– Во-о, прокурорский, какой сообразительный. Только ты, сержант, его не слушай, а жми прямо по проспекту к станции метро.
Липков со следователем переглянулись. Лишь Корякин остался безучастным, сидел с опущенной головой.
– Он спятил, – тихонечко шепнул Липков, и следователь понимающе, едва заметно, кивнул головой. В душе он даже был рад такому решению Туманова. Ближе к центру, больше милиции, и вряд ли их микроавтобус останется незамеченным, а стало быть, Туманова скорей накроют. Хуже бы обстояло дело, если бы он повез всех за пределы города. Но он, кажется, не блещет умом. А ситуация в скором времени обязательно поменяется. В этом молодой следователь не сомневался.
Вышедший из кафе «Весна» белобрысый оперативник с бутылкой «Теберды» удивился, когда не увидел микроавтобуса. Уехали и даже не подождали его. Но это похоже на Липкова, и теперь ему своим ходом придется добираться до ОВД. Делать нечего, и белобрысый оперативник поплелся на автобусную остановку.
Глава 11
Проезжая мимо сквера, Федор велел водителю свернуть с шоссе и остановиться.
– Это еще зачем? – подозрительно спросил Липков. Теперь, когда он успокоился, вся эта возня с захватом казалась даже привлекательной и в какой-то мере развеселила заместителя прокурора. Не любил смотреть по телевизору боевики. Все они далеки от жизни. Наигранно все в них. И Савелий Тимофеевич томился от скуки. А тут такое, и не хуже боевика. Ведь под прицелом Туманов их держит. Вдруг кого-то захочет убить?
Липков покосился на молодого следователя, определив ему геройскую смерть и соответствующие похороны. Себе такого желать не хотел.
За свою долгую работу в прокуратуре ничего подобного с ним не случалось. И общаться приходилось в основном с преступниками, которые уже находились в камерах следственного изолятора. А кого он вызывал по повесткам, предпочитали бегом бежать к нему. И тут такое. Ну, Туманов, развеселил старика.
Липков глянул в окно и задался вопросом: «Но для чего он остановился у сквера? Надеюсь, расстреливать нас не собирается?»
Теперь все находящиеся в «Газели» вопросительно уставились на Федора. Пять пар глаз испуганно наблюдали за каждым движением руки, в которой Туманов держал пистолет. Все молчали, и только адвокат Усков протяжно вздыхал, сожалея, что связался с Федором и нашел на свою задницу приключений.
Туманов на минуту призадумался, посмотрел сначала на сквер, потом на своих заложников. В голову пришла довольно занятная, на его взгляд, мысль, и он сказал сержанту-водителю:
– А ну-ка, вылезай из-за руля. Перебирайся сюда, в салон.
Толстенький сержант оказался довольно покладистым мужиком. Его не надо было долго уговаривать. Потеснив адвоката, он уселся рядом, поглядывая на пистолет, ставший теперь для всех подобием кнута. Только подстегивать никого не надо. Достаточно навести ствол на любого, и тот делается податливым и сговорчивым, как водитель.
– Ну, что ж, я думаю, пришло время нам расстаться, – весело сказал Федор. Он не переставал удивлять Липкова.
Заместитель прокурора уставился на редкие кусты, росшие по обочине проезжей части. «Он что, собирается тут отсиживаться? Ну, совсем сбрендил от радости. Только не рановато ли радуетесь, капитан Туманов?» – позлорадствовал Липков и настроен был решительно. Только бы добраться до первого милиционера. Часа не пройдет, как Туманов попадет обратно в камеру.
Липков заглянул Туманову в глаза, пытаясь определить, что задумал этот ненормальный, и чуть не лишился дара речи, когда Федор удивил его и всех остальных, сказав:
– А теперь, господа, я предлагаю всем раздеться.
У Липкова глаза полезли на лоб.
– Что? Раздеться?!
Вслед за Липковым и остальные не удержались от подобного вопроса. И Федору пришлось повторить для тупых:
– Я сказал, всем сбросить одежду! В третий раз повторять не буду. Предпочитаю объясняться с вами по-другому. – Он показал пистолет. – Кто ослушается, пристрелю и выброшу из машины.
Он сам до конца не решил, стал бы убивать этих людей только лишь за то, что кто-то из них отказался подчиниться. Вопрос довольно сложный. Но помог податливый водитель. Он быстро расстегнул рубашку, повесил ее на спинку сиденья, потом принялся стаскивать брюки.
Федор похвалил его за сообразительность, сказав, что великодушно дарит водителю жизнь.
– А кого-то из вас, – поглядел он на остальных, – мне придется убить.
Это подействовало, и один за другим заложники стали раздеваться. Пришлось бросить ключ от наручников Корякину. Но когда на следователе и опере остались только трусы, Федор велел им пристегнуться.
– Скажите, Туманов, к чему вся эта комедия? – с подчеркнутой строгостью спросил Липков. Теперь, оставшись без одежды, обнажив свое щуплое тело, он испытывал то же, что черепаха, лишившаяся панциря, и становился беззащитным как дитя.
