хоть малейшее давление взрывается. Как ты, Шан. Чуть что не по тебе — Бум!!!
А Дор прав. Психолог чертов!
— Слушай. Она какая-то неправильная истинная.
— Просто она не с Каялы, а с Земли.
— А откуда на Земле наша…истинная?
Не сговариваясь мы посмотрели на нашу девочку, вероятно, и подумали одинаково: это действительно очень странно. Но с этим разберемся позже. Сейчас она с нами. Такая крошечная, несчастная, как мокрый мышонок, сидит, поджав колени к груди, и кутается в мою куртку.
Совесть уколола прямо в сердце. Как можно злиться на нее?
— Система обнаружена! — Коммуникатор Дора подал сигнал.
— Кроп нашелся! — Дор открыл карту и покачал головой, глядя на координаты, — у нас примерно час, чтобы успеть вытащить кроп из моря. Иначе, придется похоронить его во льдах до следующего лета. — Я улажу, — я похлопал друга по плечу, — как раз мне необходимо остыть, а льды полюса — лучшее место для этих целей, — ты поговори с ней.
19. Я не умею быть богиней
Минут десять Эсми не произносила ни звука, только тихонько постукивала зубами и протяжно вздыхала, глядя на озеро. Меня так и тянуло хорошенько встряхнуть ее, чтобы безумные мысли окончательно покинули ее голову. Но это не превратит ее в другого человека. Она все равно останется такой же безумной Эсми, готовой убежать в неизвестность, лишь бы не зависеть от кого-то, не подстраиваться, не учиться находить общий язык. А, если сказать одной фразой, то быть свободной. Я понимал ее. Чувствовал, что ей так проще, но проблемы таким подходом не решаются.
— Как мы выберемся отсюда?
Эсми первой решилась начать разговор, но заметно нервничала: говорила как бы в никуда, неловкими пальцами вынимала из волос украшения, оставшиеся со вчерашней ночи, и отбрасывала их подальше от себя.
— Почему ты не подумала об этом, когда собралась прыгать вниз?
Я сказал и тут же пожалел об этом. Взорвется! Как пить дать. Но я ошибся.
— Иногда я слышу голоса… — Эсми замерла, уставившись в одну точку, — вроде бы это я, но и не я, не могу объяснить, — она говорила об этом так спокойно, как, если бы пересказывала самую скучную книгу.
Мне хотелось слушать, узнавать о ней, о ее жизни, но пока я не совсем понимал, что может разговорить девушку, поэтому решил особенно не лезть с вопросами. Лучше найду способ выбраться отсюда.
— И давно это с тобой? — я ударил скалу, проверяя на прочность. Сойдет.
— Сколько себя помню. Я успела к ним привыкнуть. Раньше я контролировала себя, но после крушения лайнера я перестала бояться смерти, и … безрассудные вещи совершаю все чаще.
Эсми оценивающе оглядела меня. Я заметил это боковым зрением.
— Попытка тебя спасти и то, что случилось после, тоже к ним относятся.
— То есть, я ошибка? — я услышал, как хрустнули камни в моих ладонях.
— Извини, — она мазнула взглядом по моим кулакам, из которых сыпалась каменная крошка.
Наверное, подумает, что я неуравновешенный. Спокойно.
— Надеюсь, скоро ты поменяешь свои взгляды на это. Идем!
Я отряхнул ладони, присел, подставляя спину Эсми, чтобы ей было удобнее взобраться на меня.
— Ты понесешь меня как рюкзак?
— Мои руки должны быть свободны, извини, леветировать я пока не научился.
— Зато взбираться по скалам умеешь! Супергерой…
Эсми искренне улыбнулась, и я пожалел, что на затылке нет глаз. Как бы мне хотелось насладиться этой улыбкой!
— Удобно?
— Вроде…
Я нажал на «пуск», и костюм оплел нас ремнями, туго прижимая хрупкое тельце ко мне. Я даже испугался, не оставит ли это синяков на ее коже.
Эсми напряглась, а из груди вырвался стон, настолько неожиданно ее припечатало к моей спине.
— Это, чтобы ты снова не убежала.
— Можно было не так кардинально, — пробурчала она.
— С тобой нельзя. Только расслабишься, как ты уже исчезла.
Я выпустил из подошвы зацепы и устремился вверх по скале.
— Вы, мужчины, такие же. Только на привязи вас держать, иначе как только почуете запах очередной женщины…
— Хочешь сказать, нам нельзя доверять?
— Хочу сказать, что лучше на вас не надеяться. Самой оно надежнее будет.
К этому моменту я уже успел забраться на пять метров вверх, и до цели оставалось примерно столько же. Но, если дама желает сама…
Я спрыгнул вниз, и после мягкого приземления, начал отстегивать Эсми от себя.
— Окей, детка. Можешь попытаться. Самой-то надежнее, не так ли?
Я специально не спешил справляться с перевязью, давая Эсми время на правильные действия.
— Ты меня не так понял! — она притихла, и вцепилась пальцами за воротник моей формы.
— Все ясно как белый день.
— Вот видишь, вы всегда хотите свалить вину на женщину! — довольно констатировала она, — а потом возмущаетесь, почему женщины хотят равноправия.
Гадство! Такого поворота я никак не ожидал! Похоже, нам достался сюрприз, да еще и с двойным дном.
— Давай пойдем уже, а? — она вытянула шею вперед, пытаясь заглянуть в мои глаза, и мило улыбнулась.
Чертовка! Ну как с ней можно о чем-то говорить?
— На нашей планете женщины не борются за равноправие. Для нас женщины — богини.
Я провел ладонями по ее бедрам, обхватывающим меня, деля вид, что проверяю надежность ремней. Безусловно это было лишним, но я не смог удержаться.
— О! Это интересно! — Эсми выдохнула мне в затылок, и наверняка заметила мурашки, проявившиеся на шее.
Быстрее, чем в первый раз, я взобрался по скале к месту нашей прежней стоянки, и пожалел, что поторопился.
— Правда интересно?
— Каждая хочет почувствовать себя богиней.
Я отстегнул девушку от себя, повернулся к ней лицом и легонько сжал худенькие плечи.
— Так не мешай нам, Эсми.
Зеленые глаза забегали, она сделала несколько робких попыток отстраниться, но я не позволил. Нет, я не впивался пальцами в ее руки, но держал уверенно крепко, давая понять, что не отпущу.
— Дор, я… — она запнулась и поджала губы, раздумывая, стоит ли продолжать, — я не умею быть богиней.
— Малыш… — я взял ее лицо в ладони, — ты уже богиня. Просто отпусти себя, доверься нам. Шан и я сделаем все, чтобы ты была счастлива.
— Вы вдвоем? — ее брови удивленно взлетели, а затем на переносице образовалась сердитая морщинка.
— Шан — мой атмос. Это как…брат, друг…частичка души. Там, откуда мы родом, это в порядке вещей.
Эсми потрясенно моргнула. Ничего, скоро она свыкнется с таким положением дел.
— Я не заставляю сразу броситься в новую жизнь. Мы готовы ждать, мы дадим тебе столько времени, сколько нужно.
— То есть, у вас в порядке вещей многомужество? Как я сразу
