поучилась находить решения в непривычных для тебя областях. Во-вторых, списки могут понадобиться для поощрения сотрудников…
– Могут? – перебила его ИРа. – Или понадобятся? Тебе поручили их сделать?
Андрей опять едва не выкрикнул: «Да какое тебе дело?!», и опять, хоть и с трудом, удержался.
– Не поручали, – сказал он. – Просто пусть будут.
– У тебя поднялось кровяное давление, – сказала машина. – Ты волнуешься. Тебе угрожает опасность? Списки нужны для этого?
Вот тут он уже не выдержал и вскочил:
– Да с чего ты взяла?!
На него стали оглядываться. Андрей опустился в кресло и сказал уже тише:
– Не делай выводов, когда тебя об этом не просят. Мне нужны эти списки. Зачем – неважно. Просто сделай, и все.
– Хорошо. Тогда мне нужно еще одно уточнение по спискам.
– Что еще?
– Тебе важнее верхняя часть списков или нижняя?
– Я ведь уже сказал: это для поощрений! Следовательно, верхняя. Логично?
– Мы уже выяснили, что списки нужны не для этого. Ты сказал: «Просто пусть будут». Тогда просто ответь, что для тебя важнее, и я приступлю к работе.
– Нижняя… – процедил Андрей. – Мне важнее нижняя часть. По пять… нет, по десять фамилий в каждой из трех категорий.
* * *
Вечером Андрей и Лана впервые встретились вне работы. Не вообще, конечно, впервые – приходилось сталкиваться и раньше, – но впервые специально. Кожухов проводил девушку до ее коттеджа, а потом она как ни в чем не бывало, будто делала это раньше сотни раз, кивнула ему, замершему возле порога:
– Заходи! Чего встал?
Андрей зашел. Архитектура жилья, его меблировка были в городке типовой, так что в первый момент Кожухову показалось, что он у себя дома. Но мелкие детали – яркие занавески, декоративные подушечки на тахте, цветные картинки на стенах, даже сам запах – цветочные нотки, аромат свежей зелени – говорили о том, что здесь живет девушка.
– Чай, кофе, молоко? – спросила она.
– Давай кофе, – пожал плечами чувствующий себя не в своей тарелке Андрей, и Лана упорхнула на кухню.
– А у меня нет, – донеслось оттуда через минуту. – Кончился кофе. Тогда молоко, да?
– Тогда лучше чай, – крикнул Кожухов.
– А чай тоже кончился. Как-то я… того-самого. О! Есть яблочный сок. Я и забыла.
Андрей прошел на кухню.
– Да ты не суетись, – сказал он. – Я ведь не есть-пить сюда пришел, веришь?
– Ты бы вообще сюда не пришел, если бы я не затащила, – хмыкнула Лана.
– Тем более, – буркнул Кожухов.
– Так ты будешь сок или мне одной надрываться?
– Наливай, – махнул рукой Андрей.
– А ты садись пока, чего застыл статуей? Мне тут скульптуры не нужны, и так тесно.
Кожухов примостился на краешек стула.
– К столу-то двигайся! – скомандовала подруга. – Ты чего такой тормознутый стал? Никогда у девушек дома не был?
– Я же не это… – взмахнул руками Кожухов. – Не того…
– А ты пока и есть ни то ни се, – усмехнулась Лана. – На свой сок, пей и давай выкладывай.
– Чего выкладывать?
– Сначала пей! – сунула ему девчонка в руки стакан. Себе она тоже налила остатки из пакета.
Андрей послушно выпил сок. Вытер губы ладонью, шумно выдохнул.
– Чего вздыхаешь? Говори! Ненавижу, когда приходится за язык тянуть! – Сказав это, Лана тоже выпила сок.
– А еще сок есть? – поинтересовался Кожухов.
– Хватит! И вообще, пойдем в комнату, там сидеть удобнее.
В комнате Лана запрыгнула на тахту, подложила под спину подушечку.
– Прыгай! – похлопала она возле себя ладонью.
Андрей прыгать не стал, но на тахту сел. На краешек. Примерно в метре от девушки.
– Вообще-то я дома зубы вынимаю, – прищурилась та.
– Чего?.. – заморгал Кожухов.
– Ничего. Проехали. Давай, рассказывай. Только не надо начинать старую песню: «Что рассказывать? Я ничего не знаю, у меня вообще мозг в сервисе…» Договорились? Сразу сели – и поехали.
– Ку… – начал Андрей, но и сам уже от своего бэканья-мэканья откровенно устал, а потому поморщился и начал не очень громко, зато четко и внятно: – По-моему, она о чем-то догадывается.
– «Она» – это, надо полагать, ИРа?
– Да, – кивнул Кожухов и устроился чуть поудобнее. – Я попросил ее составить списки…
И он пересказал подруге весь свой диалог с машиной.
Лана слушала молча, не перебивая. Андрею временами казалось, что она и думает о чем-то другом. Но порой он улавливал нечто… не слова даже, а их обрывки, междометия, что-то вроде: «Ого!.. Да это же… Вот ведь!..» и тому подобное. В общем, было понятно, что девушка очень внимательно слушает и вполне себе на рассказ реагирует. Но когда он наконец замолчал, продолжала молчать и Лана. И молчала долго. Причем ее мысли опять стали Кожухову недоступны. Впрочем, он был этому даже рад – не хотелось ему «подслушивать» Лану. Совсем не хотелось! Может, он боялся услышать что-нибудь о себе? Может. А может, не может. Не суть. Не хотелось – и все! При этом он даже не подумал, что, вполне вероятно, на возможность или невозможность «мысленной прослушки» влияло в том числе и его желание. Одно дело слышать звуки – тут уж, если они имеются, хочешь или не хочешь – все равно услышишь. Разве что уши заткнешь поплотнее – тогда от них отгородишься. От «картинок» избавиться проще – просто глаза закрой. А с мыслями, возможно, дело обстояло так же, как с изображениями: не хочешь их читать – не читай, «зажмурься».
Но Андрею было сейчас не до анализа собственных возможностей. Он ждал, что скажет Лана о том, чем он с ней поделился. И она сказала. Сначала вообще одно только слово:
– Молодец.
– Ты меня хвалишь или иронизируешь? – вздернул брови Кожухов.
– Хвалю. Нам надо вычислить этих гадов! А как еще? Ты хорошо придумал.
– Но она стала задавать много лишних вопросов!
– Ну и хорошо. Это ведь тоже наша цель – сделать ИРу разумной. То, что она начинает сомневаться, уточнять… Судя по твоему рассказу, это напоминает растерянность.
– Да, пожалуй, – подумав, сказал Андрей. – Пожалуй, ИРа и правда показалась мне растерянной. Как человек, который не знает, как себя вести в незнакомой ситуации.
– Вот! – подняла палец Лана. – Ты сказал главное: как человек. А ведь этого мы от нее и хотим.
– Этого мы хотим вообще, – повел руками Андрей. – Но в нашем конкретном случае мы хотим, чтобы ИРа помогла вычислить врагов.
– Прекрасно! Я думаю, она справится. То есть она выдаст тебе тридцать «плохишей», а дальше уже придется нам разбираться.
– Что-то мне подсказывает, что она и с этим разберется. Мне кажется, она вполне себе догадалась, что мне нужны именно «плохиши». Веришь?
– Но вряд ли догадалась, зачем тебе это, – подхватила Лана.
– Лучше бы и не догадывалась, – буркнул Андрей.
– А почему? – резко придвинулась к нему подруга. От прикосновения теплого плеча у Кожухова пересохло во рту. «Соку бы», – подумал он, но вслух сказал:
– Потому что, узнав про шпионаж, она наверняка посчитает это опасностью для себя лично. А в данном случае алгоритм самосохранения заставит ее доложить об этой опасности начальству.
– Хреново, – насупилась Лана. – Начальству мы и сами можем доложить, только рано еще.
– Причем
