Такие-то настроения обуревали меня, когда мы вышли из пиццерии. Инга, знамо дело, резво понеслась к своему разлюбимому "мерину" - она и за столом все шею выворачивала, в окно пялилась, как он там, не угнали ли? Я поплелась за ней, понурая, как побитая собака. Впрочем, это снаружи я была такая, в воду опущенная, а внутри у меня все кипело и клокотало на манер Везувия, ну просто руки чесались навешать Инге оплеух. Сколько ж можно сдерживаться! Смеяться будете, но обстановку разрядил грязный бродяжка, какие по Москве слоняются сотнями.
Так вот, откуда он взялся, не соображу, из какой-то подворотни вынырнул, наверное, и сразу к Инге:
- Дай сто рублей!
- Че-ево? - пропела оторопевшая Инга.
- Дай сто рублей, - нагло повторил бомж, и в глубине его глазок-щелок вспыхнули огоньки классовой непримиримости.
- А почему не миллион? - поинтересовалась я из чистой любознательности.
- Сто рублей, - твердо стоял на своем бомж. С юмором у него, видно, как-то не очень было.
- Щас, - пообещала Инга и села за руль своего "Мерседеса".
Я устроилась рядом с ней, на переднем сиденье. Бродяжка постоял пару минут рядом с Ингиной тачкой, догадался, что ему ничего не обломится, и почапал к открытому уличному кафе напротив. Подвалил к крайнему столику, за которым два жлоба с подбритыми затылками неторопливо уплетали хот-доги. Что он им сказал, я, конечно, не слышала, но, судя по артикуляции, обратился с той же просьбой, что и к Инге. Жлобы дожевали хот-доги, отерли жирные губы салфетками, поднялись из-за стола и лениво врезали попрошайке по зубам. Хоть они и не особенно старались, отлетел он метра на три, не меньше, распластался на тротуаре - и ни гугу. Мы с Ингой невольно переглянулись: неужто убили? А бродяжка еще немного полежал, а потом прытко так вскочил и дальше пошел как ни в чем не бывало. Не иначе еще к кому-нибудь приставать. А что, глядишь, и найдется добрая душа с лишним стольником.
Да-а, вот у кого надо учиться стоическому отношению к жизни. Подзатыльников, само собой, навешали и денег не дали, но не убили же, в конце концов, хотя и могли. Так что живи и радуйся до следующего раза. Можно, конечно, и не нарываться, но скучно. Кто-то скажет - подумаешь, а если копать поглубже, то это целая философия и очень благодатная тема для осмысления. "Особенности менталитета российского бомжа" - а, как вам? Докторскую диссертацию запросто защитить можно, жаль, что недосуг. Сейчас нужно о другом думать, об этом Юрисе, будь он неладен. Не могу я, как Инга, делать вид, что ничего не случилось. Ведь с ума сойдешь, каждую минуту ожидая, что вот-вот в твою дверь позвонят, ты откроешь, а тебя под белы рученьки да на нары... На душе сразу стало паршивей паршивого, я с ненавистью посмотрела на Ингу и выдавила из себя через силу:
- Хорошо, я сама пойду.
- Что-что? - вылупилась на меня Инга.
- Я пойду в это злачное местечко, попробую что-нибудь разузнать о твоем Юрисе. - Конечно, по-хорошему мне следовало бы заставить заняться этим Ингу, да боюсь, ее прежние дружки, которых она цепляла в злополучном "Пеликане", устроят ей скандал, а привлекать к себе лишнее внимание нам сейчас не с руки.
- А может, не надо? - засомневалась Инга. Вот уж кто страус, так страус. Голову в песок, а там, на поверхности, авось все как-нибудь само рассосется.
- Надо. - Моя беспримерная непреклонность давалась мне нелегко. - Ты можешь делать вид, что ничего не случилось, а я не могу. Мне, если хочешь знать, твой Юрис в каждом углу мерещится, и не будет мне покоя, пока я не узнаю, кто его прикончил, а главное, куда он из лифта подевался.
Инга склонила свою хорошенькую головку к плечу и притихла, а потом произнесла с задумчивым видом:
- Возможно, ты и права.
А мне ее тон что-то вдруг не понравился, ой как не понравился. Почудилось мне, будто она самоустраняется. Мол, раз ты так решила, то и действуй, а я, так и быть, постою в сторонке на шухере, чтобы в случае чего дать деру. А такие настроения следует пресекать на корню, пока они не приняли угрожающей формы.
- А ты, - я пробуравила Ингу рентгеновским взглядом, - ты не надейся, что в кустиках отсидишься. Будешь ждать меня у этого твоего "Пеликана", прикрывать меня с тылу, а дальше - по обстоятельствам. - Последнее наставление получилось, конечно, неопределенным и туманным, больше для многозначительности, поскольку я понятия не имела, что же там "дальше". На том, как показали дальнейшие события, я и погорела, но все по порядку, не будем забегать вперед.
- А что? Я что? ,Я сижу и молчу! - задергалась Инга. - Что ты меня все время в предатели записываешь? В какие-то Павлики Морозовы! Надоело уже, честное слово! Ну да, виновата я, согласна, зря я этого Юриса к тебе притащила... Но что же мне теперь, кровью вину смывать прикажешь? - Ингин подбородок дрожал от обиды, как у маленького ребенка.
- Может, и кровью, - загадочно молвила я, больше для острастки.
- Да пошла ты... - буркнула Инга и отвернулась.
- Ладно, хватит дуться, - одернула я ее, - у нас слишком много дел. Кстати, работает сегодня это заведение, или у них в понедельник выходной?
- Ты про "Пеликан"? - переспросила Инга. - Да они каждый день работают. Может, только народу поменьше придет. Но завсегдатаи уж точно будут, они всегда там.
- На то они и завсегдатаи, чтобы завсегда быть, - проворчала я. - Ты меня это.., проинструктируй, как себя вести в таких злачных местах.
- Да как... Обыкновенно.
- Это для тебя обыкновенно, а для меня - нет! - Меня распирало от негодования. Как будто она не знает, что я по таким рассадникам разврата не шатаюсь. Нет у меня на это ни времени, ни денег. А кроме того, куда я Петьку дену? Скажу: "Ложись, сыночек, баиньки, а мама на стриптиз", так, что ли? - Кстати... Кстати... А Юрис, он что.., тоже там бедрами вилял, ну, в этом твоем "Пеликане"? - внезапно осенило меня.
- Ага, - кивнула Инга, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
- Прекрасно. Замечательно, - скрипнула я зубами, испытывая острое желание освободиться от всего, что я узнала об Инге в последнее время, с помощью старинного приема: два пальца в рот и...
- Мы с ним после выступления познакомились, в баре. - Инга предприняла вялую попытку оправдаться. - Посидели, поболтали...
- Ага, вы поболтали, - осевшая было на дно моей души муть благородной ярости снова поднялась на поверхность, как будто меня взяли и хорошенько встряхнули, - вы поболтали, потом вы еще поболтали и хорошо провели время, а мне - труп в постель. Чтоб не так скучно и одиноко было.
- Ну убей меня, убей! Может, тебе легче станет! - выпалила Инга с сердцем, сунула ключ в замок зажигания и нажала на газ. Застоявшийся "мерин" сердито заревел.
* * *
Подготовка к вечерней вылазке в "Пеликан" шла полным ходом. Инга рылась в моем гардеробе, поминутно причитая с придыханием:
