1
С самого утра миссис Харрис не находила себе места. Она бродила по своему дому-замку, трогала предметы, переставляла их с места на место, время от времени спрашивая, не пришла ли новая почта.
Она готова уже была пропустить и второй завтрак, как слуга сообщил, что пришел господин Кержич.
— Кержич? — Элиза колебалась. Для визита было слишком рано. — Хорошо, просите его.
Быть может, светская беседа несколько успокоит душевное волнение? Она поправила прическу и повернулась лицом к двери, дожидаясь появления гостя.
Против обыкновения, Кержич был хмур.
— Доброе утро, Элиза. — Он поцеловал протянутую руку. — Мне нужно поговорить с вами.
— Что случилось? — Миссис Харрис удивило его настроение.
— Присядем. — Он подождал, пока дама займет одно из кресел, и сел рядом. — Элиза, я был крайне обеспокоен вашим состоянием после ухода господ из Ассоциации БАД.
— Мне приятна ваша забота…
— Значит, вы не рассердитесь, если я скажу, что позволил взять на себя смелость и разузнать ситуацию поподробнее.
— Вот как? — Миссис Харрис сжала кулачки. — И что же вам удалось узнать?
Евгений Иванович откинулся на спинку кресла.
— Ее председатель, мистер Вильям Брейк, человек, безусловно, порядочный и заслуживающий уважения, но…
— Но что?
— Вам знаком завод Чепмена?
— Да, конечно. Это наши основные конкуренты. И, насколько мне известно, в настоящий момент дела их не совсем хороши.
— Совершенно верно. А вам известно, что мистер Чепмен и мистер Брейк когда-то вместе учились?
— Нет. Это имеет какое-то значение?
— Да. Их связывает давняя дружба.
— Они встречались? Это по просьбе Чепмена меня хотят обследовать?
Кержич покачал головой:
— Нет, они не встречались. С тех пор как мистер Брейк возглавил ассоциацию, он старается не давать пищу слухам. Но иногда старые приятели перезваниваются.
— Откуда вы можете это знать? — нахмурила тонкую бровь миссис Харрис.
— Я прослушал их телефонный разговор. — Евгений Иванович произнес это так спокойно, словно и не подозревал о неэтичности своего поступка.
— Но это незаконно! — воскликнула хозяйка.
— Если речь идет о вашем благополучии, для меня все законно, — с любезной улыбкой возразил Кержич.
Элиза улыбнулась в ответ. Ей польстило его циничное безрассудство.
— И что же вы узнали?
— Этот Чепмен нанял детективов.
— Детективов? Зачем? Украсть рецепт?
— Нет. Он отправил их к вам на родину.
Миссис Харрис порывисто поднесла руку к шее.
— Вы боитесь? — Кержич внимательно следил за ее реакцией.
— Разумеется. Мне будет неприятно, если кто-то начнет копаться в моем прошлом.
— Вам есть что скрывать?
— Не больше, чем любой другой женщине, чья молодость пришлась на семидесятые. Вы понимаете, о чем я.
— Вот уж никогда бы не подумал, глядя на вас. — В темных глазах мелькнуло удивленное лукавство.
— Нет, нет, — миссис Харрис покачала головой, — ничего особенного, уверяю вас. Но я росла в маленьком местечке, где царили довольно строгие нравы. И то, что в городе казалось невинной забавой, у нас в деревне считалось смертным грехом. Мне бы не хотелось, чтобы пересуды моих бывших соседок украсили все полосы центральных газет.
— Это все ? — Кержич испытующе смотрел на хозяйку.
— Все. А что вы подумали? — Элиза рассмеялась. — Что я убила местного пастора?
— Не думаю, что их заинтересует ваше детство. Скорее, то, как вы провели те десять лет, что отсутствовали в Америке.
Миссис Харрис казалась удивленной.
— Я была уже взрослой дамой и вольна была поступать, как мне вздумается.
— И опять же не думаю, что их волнует ваша нравственность.
— Но что тогда? Я действительно вас не понимаю…
— Мне кажется, их больше будет интересовать ваша медицинская карта.
— Моя медицинская карта? О чем вы?
— О возможных пластических операциях и других механических способах омоложения внешности.
— Да вы с ума сошли! — Элиза рассердилась. — Неужели и вы принимаете меня за аферистку? Посмотрите на мою кожу. — Она вытянула тонкую загорелую руку, покрытую нежным пушком. — Я здесь уже больше года и ни разу не посетила даже маникюрши.
Евгений Иванович взял протянутую руку в свою и провел по ней кончиками пальцев. Кожа была бархатистой, упругой, от нее, казалось, даже пахнет юностью.
— Это непостижимо, — пробормотал он. — Я не могу в это поверить.
— Хотите заглянуть мне за уши? — Элиза наслаждалась его реакцией.
