Черт, я же знаю, что по-настоящему тут крепкий пол, так почему настолько неуютно идти по чертовой доске, под которой — пропасть?
Марго подталкивает меня ладонью в спину, и я едва сдерживаюсь, чтобы не огрызнуться.
— Да иду я, иду… Просто видом любуюсь.
Марго хмыкает. Не верит. Думает, наверное, что я боюсь. Вот уж пусть не надеется! Взяв себя в руки и приговаривая «внизу нет пропасти, внизу крепкий пол», я перехожу на другую сторону, где нас вновь поджидает волна зомби.
* * *
Марго
Я уже не уверена, что Феликс в том уж восторге от моей задумки, но как же плевать! Пусть он будет нудеть еще хоть целую неделю, зато как же смешно сейчас наблюдать за тем, как он «не боится»! С переходом по узкой дощечке через пропасть мой муж справился почти сразу, но когда на очередном уровне ему сказали прыгнуть вниз с лестницы — застыл на целую минуту. Кажется, я даже слышала его бормотание: «Никуда я не прыгаю. Внизу просто пол, никуда я не провалюсь и ноги себе не переломаю».
Умора!
От очередного зомби-толстяка Феликс отшатывается так резко, что впечатывается боком в стену. Потом все же приходит в себя и размазывает врага из своего дробовика. Я стараюсь брать на себя дальних — с автоматом это попроще. Даже и не замечают, как меня прибили… На застывшей картинке отражается надпись «Вы повержены».
— Блин, Феликс, ты не прикрыл меня! Я мертва!
— Вы можете спасти союзника, если дойдете до него, — напоминает Денис, но тут же предупреждает: — Лучше дождитесь окончания волны, иначе и вас убьет.
Ну да, знал бы ты моего мужа, ты бы не советовал ему чего-то не делать. Разумеется, Феликс как по команде бросается в мою сторону, отстреливаясь от зомби и подставляясь под их удары. Полоска здоровья над ним тает, как снег, но этот упертый баран и не думает останавливаться…
Все-таки успевает оживить меня! И вдвоем мы наконец справляемся с финальной волной.
Когда Денис снимает с меня виар-шлем, я первым делом смотрю на Феликса — он как, не устал? Шлем снимают и с него, и я вижу: да он в восторге! Какой-то дико-хищный оскал, улыбка древнего человека, в одиночку повалившего мамонта! Феликс протирает лицо салфеткой, с неохотой отдает шлем и даже (да что с ним? Прямо джентльмен!) помогает мне повесить мои контроллеры на специальные крючки. Это кстати — после путешествия в виртуальный мир меня пошатывает, все вокруг кажется немного ненастоящим, и даже такое простое действие, как подвешивание джойстиков на крючки, дается мне с трудом.
— Спасибо за игру, — говорит на прощание Денис.
Только когда мы выходим из виар-клуба, Феликс искренне говорит:
— Это было… Вау! Не знал, что ты таким увлекаешься.
— Я и не увлекаюсь. Просто как-то раз с друзьями, давно еще, заглядывали в подобное место, и мне понравилось. Но с тех пор не было времени повторить.
Мы с Феликсом еще оба чувствуем себя немного непривычно в реальном мире, поэтому решаем посидеть немного на скамейке среди торговых бутиков. Феликс отходит в сторону взять нам кофе. В его огромных руках бумажный стаканчик с эспрессо выглядит игрушечным. И более «взрослый» латте с ореховым сиропом — для меня.
— Если бы ты заранее сказала, что наша сегодняшняя встреча пройдет во время зомби-апокалипсиса, я бы вызвал тебе скорую. — Феликс подает мне мой стаканчик.
— И это при том, что ты не любишь сюрпризы?
— Что ж, этот сюрприз мне понравился. Наверное, первый за всю жизнь.
Мы некоторое время молча пьем свои напитки. Я размышляю, стоит ли начинать разговор на тему, которая крутится в моей голове, и все же решаюсь:
— Итак… У тебя не было игр в детстве. А чего еще?
Спрашиваю, и тут же прикусываю язычок. Сейчас Феликс бросит в ответ что-то в духе «А еще у меня не было родителей, спасибо, что спросила». И будет прав. Нечего лезть грязными пальцами в незажившие раны.
Но внезапно Феликс отвечает довольно спокойно:
— Да много чего. И всё я пытаюсь наверстать сейчас. Вот как со спортом, например — я сегодня, кстати, ради встречи пропустил тренировку. Но я тебя за это прощаю.
— О, спасибо, ваше высочество!
Какое странное ощущение. Вроде бы мы и обмениваемся подколами, но они не такие жесткие и злые, как обычно. Скорее, такие бывают между друзей, которые давно друг друга знают.
Только вот я совсем не знаю Феликса. Смотрю на его задумчивый взгляд в дальний конец торгового зала и не знаю, о чем он думает, что чувствует. Хотелось бы предположить, что сейчас ему хотя бы весело, как и мне, — но я не уверена.
— А как у тебя? — спрашивает он. — Ты вроде упоминала, что в детстве тоже не особо развлекалась.
— Да уж, не до того было, — вздыхаю я. — Дочка Егора Холода должна быть лучшей во всем! Учиться на одни пятерки, быть приличной и опрятной, окончить школу с золотой медалью, а университет — с красным дипломом. Другие варианты недопустимы, исключены. Когда уж тут находить время на игры — между десятками репетиторов не вырваться погулять с друзьями. Даже не найти друзей, если честно. Мало кто хотел дружить с богатой зазнайкой, так меня все представляли.
— А ты была не такой?
— Уже не знаю… Не знаю, какой я была. Или какой могла бы быть. Выросло что выросло. — На душе вдруг становится грустно, и я совсем откровенничаю: — За меня всё заранее решили. Кем я буду, на кого выучусь, за кого выйду замуж…
Успеваю замолкнуть, чтобы не наговорить еще больше. Потом перевожу тему:
— Маме иногда удавалось успокоить амбиции отца. Она даже уговорила его отпустить меня жить отдельно во время университета. Разумеется, с условием, что я буду ежедневно присылать отчеты о сданных работах и оценках, и если хоть что-то не понравится отцу… Впрочем, такого не могло быть. За время школы меня надрессировали все делать идеально. Очевидно, этого всё еще недостаточно, раз за меня до сих пор всё решают.
