выглядит такой расстроенной, как раньше, когда я встретил ее на пороге своего дома, и это меня беспокоит. Мне нужно погасить надежду, доказать, что ее действия сегодня вечером были ошибкой. Это не будет первой ночью из многих.
Глава 8
Лорен
Я никому не рассказывала о той ночи, когда пробралась в квартиру Бо, даже Роуз. Особенно Роуз. Я пыталась поговорить с ней о Бо в день вечеринки у бассейна. Мы были наверху, в моей комнате, и я стояла у окна, пытаясь украдкой заглянуть в его квартиру. Он все еще был там с брюнеткой, занимался, по крайней мере, я на это надеялась.
— Может, хватит уже? Ты не сможешь увидеть, как они занимаются сексом.
Я резко оборачиваюсь туда, где она растянулась на моей кровати, переключая телевизионные каналы:
— О чем ты говоришь?
— Разве это не то, что ты делаешь? Пытаешься шпионить за этим парнем?
— Его зовут Бо.
Она смеется:
— Бо-бо, ладно, неважно. Не понимаю, почему ты готова упасть из-за него в обморок.
— Я не падаю из-за него в обморок. Мне нравится Престон.
Она ухмыляется и качает головой:
— Может быть, ты и влюблена в Престона, но безостановочно говоришь о Бо.
— Нет, не говорю!
Она выгибает темную бровь:
— Ранее мне пришлось выслушать, как ты описывала его улыбку в мучительных подробностях.
— У него есть ямочка, вот и все. Ты не можешь отрицать, что он сексуален.
— Ага. Но он не собирается встречаться со старшеклассницей. Ты можешь просто забыть о нем.
Я напрягаюсь:
— Не хочу, чтобы он встречался со мной… но все же… почему бы и нет?
— Э-э-э, потому что ты малолетка? Потому что он старше тебя на семь лет? Потому что он сейчас трахается с той симпатичной брюнеткой? Мне продолжать?
От ее замечаний у меня тяжесть в желудке.
— Мой папа старше моей мамы, — замечаю я.
— Ладно, но держу пари, они не начали встречаться, когда твоя мама еще училась в старшей школе.
— Нет, они познакомились в колледже. И он обращается со мной не так, как будто я учусь в старшей школе.
Это ее ни в чем не убеждает.
— И кроме того, я не пытаюсь встречаться с ним.
Я не пытаюсь. Просто полностью смирилась с тем, что он мне очень нравится. Я металась взад-вперед между Бо и Престоном, но что-то мне не нравилось, как будто они не принадлежат к одной категории. В этом-то и проблема — Бо нелегко отнести к той или иной категории. Он не мой сверстник, и он не родитель. Он мужчина, самостоятельный остров. Сильный, взрослый, пугающий. Я краснею, когда думаю о нем, потому что в глубине души понимаю, что ему не место в моих мыслях. Я не должна перебирать в памяти наши встречи и анализировать каждое наше движение. Перспектива быть с Престоном забавна, глупа, от нее у меня может слегка закружиться голова, как от аттракциона с чашками в детском парке. А вот Бо — это «Башня ужаса», аттракцион, от которого у меня потеют ладони и учащается сердцебиение.
Долгое время я была сосредоточена на Престоне, на моей глупой влюбленности и предсказуемых чувствах. Он вызывал у меня именно то, что нужно, без всех этих беспорядочных чувств и драмы, которые возникают при глубоком желании. Но потом я встретила Бо. Я знаю, что ему не место в моем мире, а мне не место в его, но вот мы здесь, делим наше маленькое царство Гарден-Дистрикт. Я не хочу признаваться ему в любви или бежать с ним в Мексику, просто хочу, чтобы между нами было больше времени на то, чтобы провести черту в серой зоне, которая не должна существовать. Я не ожидаю, что он когда-нибудь заметит меня, но надеюсь на это.
Прошло почти два месяца с момента его переезда, и за это время я странным образом привязалась к нему. С тоской смотрю на то, как он идет в свою квартиру и обратно. На днях мы приехали домой в одно и то же время, и он придержал для меня калитку. Я бросила быстрый взгляд на его лицо, проходя мимо распростертого тела, и мой мир чуть не рухнул, когда солнце зажгло его черные как смоль ресницы и настороженные серо-голубые глаза. Мне захотелось забежать в дом, украсть мамины акварели и увековечить его лицо на холсте. Но не стала этого делать, потому что знаю свои художественные пределы — думаю, я чуть ли не единственный человек в истории, от которого отказался бы Боб Росс8. Вместо этого я плюхнулась обратно на кровать, прижала подушку к груди и мечтала о нем до конца дня. Это был не очень умный поступок. В итоге я случайно заснула, что позволило моим осознанным мечтам превратиться в сонные фантазии.
У нас меньше повседневного общения, чем я могла бы предположить. Видимо, учеба на юридическом факультете отнимает много сил. Моя мама регулярно приглашает его на ужин, но он редко принимает ее приглашения. А теперь, после моего злополучного полуночного визита в его квартиру, он вообще перестал появляться в нашей столовой. Полагаю, что он специально избегает меня, и мне интересно почему. Прежде всего, ни один из нас не виноват в том, что сделал что-то не так. Даже если бы мы сделали что-то «неправильное» — эта мысль пробуждает бабочек в моем животе, — это даже не было бы незаконным. Я посмотрела, возраст согласия в Луизиане — 17 лет.
Но я забегаю вперед. Больше всего на свете мне бы хотелось услышать его неискаженные мысли обо мне. Он взрослый мужчина, но он не так уж и далек от школьных лет. С этой перспективой мне хотелось бы знать, что он думает обо мне, кажусь ли я ему привлекательной.
«Тебе нужно уйти».
Воспоминание о его напряженных словах вновь разжигает мое воображение. В моих мечтах он сгорает от сдерживаемого желания поцеловать меня, прокрасться в мою комнату поздно ночью, когда мои родители спят. Я краснею, думая о том, сколько раз я прокручивала этот конкретный сценарий. Было даже несколько отчаянных моментов, когда половицы в коридоре скрипели, и я подскакивала на своей кровати, ожидая, что он вот-вот тихонько постучит. Иногда в моих фантазиях не раздается стук — он не утруждает себя вопросом, можно ли ему войти, слишком поглощенный своей потребностью. Эти фантазии более мрачные, и я держу их близко к сердцу. Боюсь, что мне не следует думать о таких вещах. Наверное, мне стоит
