полной сил. На душе было приятно и весело. Она снова начала вести дневник.
Вот и сейчас, уютно устроившись на мягком диване, она немного полюбовалась захватывающим дух видом, который открывался на долину из ее роскошного номера, а потом начала читать вчерашнюю запись в дневнике, сама не заметив, как задремала.
Амаль встрепенулась от легкого покашливания за спиной. Она залилась румянцем, чувствуя его обжигающий жар, усиленный золотистыми солнечными лучами, льющимися через балкон патио.
У нее объявилась компания, и она точно знала, кто это.
Не оборачиваясь, она сказала:
— Я не слышала, как ты стучал.
— Ты дала мне запасной ключ от номера, — ответил он.
У нее тоже был ключ от его комнаты. Мансур предложил сделку.
— На случай, если дверь захлопнется, запасной ключ пригодится. — Его аргумент был, как обычно, весомым.
Мансур подошел и протянул ей бокал сока. И очень вовремя. Амаль умирала от жажды.
— Ты прощен за то, что вошел без стука, — улыбнулась она и сделала большой глоток сока со льдом.
Заметив, что он за ней наблюдает, Амаль спросила:
— Ты хочешь что-то сказать?
— Я подумал, что мы могли бы прогуляться к твоему любимому озеру Хора, — предложил он.
Амаль засияла улыбкой:
— Отличная идея. Я хотела бы снова полюбоваться фламинго и сделать еще фотографии для мамы Халимы и коллег в офисе.
Мансур молча кивнул. Он повертел бокал в руках и сказал:
— Я подумываю о возвращении в Аддис-Абебу.
— Ты принял решение о встрече с семьей? — осторожно спросила она.
— Не с семьей, — поправил он, — но решение принял.
Она проигнорировала его возражение, но уважила его невысказанное желание и не упомянула их как его «семью», когда заговорила в следующий раз:
— Ты поэтому уезжаешь? Ты позвонил им и договорился о встрече?
— Нет, еще нет. — Он хмуро уставился на свой бокал и буркнул: — Однако мне следует ехать, пока не передумал.
Амаль не находила слов. Она знала, как тяжко далось ему это решение. И он заслужил ее молчаливое сочувствие. И все же часть ее задавалась вопросом, почему он все еще таит обиду на отца, ведь его уже нет на этом свете.
У него есть три сводных сестры, и, хочет он того или нет, они его семья. Амаль никак не могла уразуметь, почему он отказывается познакомиться с ними.
— Дай им шанс, а потом делай выводы, — искренне посоветовала она.
Мансур так долго хранил молчание, что Амаль испугалась, не перегнула ли палку.
Наконец он поднял голову и скупо обронил:
— Я попытаюсь, но ничего не обещаю.
А потом нахмурился и продолжил:
— Я отправлюсь туда не друзей заводить, Амаль. Моя единственная цель — решить вопрос о наследстве.
— А как ты думаешь, зачем твой отец включил этот пункт в завещание? — решилась она задать давно мучивший ее вопрос.
— Я и сам не перестаю задаваться этим вопросом, но пока не нашел достойного ответа, — усмехнулся он. — Неужто чтобы меня помучить?
— А ты не пытался поставить себя на его место?
Мансур снова насупился.
— Я плохо знал отца, Амаль, и не хочу анализировать его садистское мышление, — резко ответил он.
Амаль решила не дразнить гусей и сменила тему.
— Когда ты собираешься в Аддис-Абебу?
— Сегодня вечером.
— Значит, есть время для прогулки на озеро, — заметила она с оптимизмом и поднялась с дивана.
У них обоих есть незавершенные дела в столице. Ей надо окончательно решить, соглашаться ли на курс психотерапии, а Мансуру предстоит встреча с семьей.
— ОК, я готова в последний раз полюбоваться озером.
— Амаль, я полечу один.
Захваченная врасплох, Амаль выпалила:
— Что?! Нет… Я тоже должна лететь в Аддис-Абебу.
— Зачем тебе торопиться? Оставайся, гуляй, дыши воздухом, наслаждайся природой, озерами, фламинго. Одним словом, отдыхай.
Амаль не верила своим ушам. Неужели он и впрямь решил оставить ее здесь одну?!
— Ни за что! — воскликнула она, гневно сверкая глазами.
Как он не понимает, что она будет чувствовать себя покинутой, если он уедет один. Для нее это будет не отдых, а наказание.
— Я еду с тобой, — твердо заявила она.
— Почему? — устало спросил он.
Амаль придумала ответ:
— Ты сопровождал меня на консультацию в больницу. Услуга за услугу.
— Но ты ничего мне не должна, — возразил он.
— Потому что ты помогал мне по просьбе своей матери? Оставался со мной вместо нее? — Этот вопрос подсознательно мучил Амаль.
Ей хотелось, чтобы Мансур был с ней по своей воле, а не по указке.
Он и сейчас промолчал. Тогда Амаль продолжила:
— Ты можешь не брать меня на встречу с твоей семьей, но я поеду в Аддис-Абебу. Этого ты мне не можешь запретить.
— Они не моя семья, — спокойно ответил он. — Хорошо, едем вместе. А сейчас пойдем прогуляемся и давай перестанем препираться.
Амаль видела, что он не шутит.
— Перемирие? — предложил он.
— Согласна, — улыбнулась она.
Амаль предполагала пешую прогулку и удивилась, когда Мансур подвел ее к причалившей к берегу лодке, где их ожидал худощавый паренек с веслами в руках.
— Я подумал, что эта прогулка должна быть самой запоминающейся. — На его губах играла улыбка. — Обещаю, что это будет не так нервно, как самолет и вертолет.
— Говори за себя, — проговорила Амаль, испытывая тошноту при виде мутной озерной воды. Издалека все выглядело таким безмятежным. Но осознание того, что она будет кататься по озеру на лодке, изменило ее приятное представление об этом. Сглотнув, она пробормотала: — Я не умею плавать.
Мансур кивнул на оранжевые спасательные жилеты на скамье, а потом добавил:
— Не волнуйся, в случае чего я тебя спасу.
— Обещаешь?
Он торжественно кивнул, помогая ей надеть жилет.
Они сели в лодку, и гребец отчалил. Паренек энергично работал веслами, и вскоре лодка уже покачивалась на середине озера.
— Какая красота, Мансур! Отсюда совершенно другие виды, — продолжала восторгаться Амаль.
— Я знал, что тебе понравится. В моем понимании так должен выглядеть оазис.
— Я буду скучать по Бишофту, — сказала она с меланхолическими нотками в голосе. — Это райское местечко навсегда останется в моем сердце. Что касается воспоминаний, то это одно из лучших, что у меня будут, поскольку амнезия пока не вернула мне ни одного из моих взрослых воспоминаний.
— Это моя тебе благодарность за твою заботу о моей матери в мое отсутствие, за то, что мы вместе посмотрели на мое потенциальное наследство, и за мое, пусть временное, но возвращение домой.
Амаль впитала его слова благодарности всем сердцем и осмелилась спросить:
— Ты будешь скучать по мне, когда вернешься в Америку?
— Я буду скучать по нашим разговорам. Ты умный и приятный собеседник.
— Просто приятный, и
