— Волки, вампиры, сатиры и призраки, избранные из всех дьявольских сил. Я молю вас послать сюда огромную серую тень, которая заставит людей задрожать…
Он и сам не знал, откуда взялись эти слова. Жирную масляную Луну затянуло тучами. Теперь он не видел ничего, пока в шест не ударила молния. Мгновение, и Дракула сжимал в руках пылающий факел. Странно, но он совершенно не чувствовал ни боли, ни разума. Даже не помнил, как упал.
А когда очнулся, его окружали волки. Много волков. Серая тень, покрывшая лес, и не было у той тени ни начала, ни конца. Не мигая, они смотрели на него, и в каждом взгляде Дракула видел себя. Вот оно, безумие. Стоило ли бежать от болезни, если она все равно оказалась быстрее?! Князь посмотрел на руки: ни единого следа ожога, разве что перепачканы в земле и крови. Он бессмысленно уставился на волков.
— Кто первый?
Стая терпеливо ждала, равнодушно переживая всплеск человечьей ярости. Человечьей ли? Он пахнул зверем, только что загнавшим свою первую добычу. Да вот она, рядом, только непонятно, откуда взялась. В стороне лежала девчонка с задранным подолом и прокушенным горлом. При жизни он, наверное, была красива, однако пережитый ужас исказил прелестные черты.
— Это сделал я? — еще не веря в происходящее, спросил Влад.
Стая почтительно склонилась пред новым вожаком. Матерая черная волчица без ушей и хвоста раболепно лизнула покрытую шерстью руку, признавая нового владыку. Остальные приблизились вслед за ней, стремясь прикоснуться к своему господину. Затем стая одновременно запрокинула головы и завыла на Луну.
Больше Дракула ничего не помнил.
* * *
Влад очнулся в собственной постели: ничто не напоминало о ночной прогулке. Конь будто и не покидал своей конюшни, на одежде — ни грязи, ни пыли, ни крови. Чисто. Стража уверяла, что накануне с раннего вечера никто не покидал пределов замка. Ни в одном из ближайших дворов не пропадала юная девица. Да и вряд ли валашские леса могли насчитать такое количество матерых волков. Один, два на всю округу, не больше.
Возможно, Влад и счел бы свое лунное видение — плодом воспаленного разума, если бы вскоре не набросился на Ебату. Жадно глотая спасительное питье, он был счастлив. Почти.
С тех пор их стало двое — алчных и безжалостных детей ночи.
Правда, иногда Дракула думал, что он спит и скоро проснется.
Но почему-то до сих пор не просыпался.
7
Нередко государи, особенно новые, со временем убеждаются в том, что более преданные и полезные для них люди — это те, кому они поначалу не доверяли.
Николо Макиавелли «Государь»
С тех пор, как отец Мититей стал духовником валашского князя, он совершенно потерял покой. Это только поначалу сделка с самим собой казалась единственно верной: пока ты не замечаешь, что происходит вокруг, остаешься относительно живым. Почти равный обмен, за одним лишь исключением: в этом случае бессмысленно говорить о спасении души.
Большего всего на свете отец Мититей боялся попасть в ад, царство абсолютной тьмы.
— Там тьма кромешная, — глаголил он перед безмолвной паствой. — И в этой тьме живет червь неусыпаемый — Сатана. Как только во тьме появляется грешник, червь начинает его кусать. И так продолжается вечность. Пока червю не надоест.
Паства ужасалась и спешно замаливала грехи.
Но о самом главном клирик умалчивал: Сатана уже здесь, среди них, явился на землю в образе Дракулы. А он, отец Мититей, почти что стал его приспешником. Эх, если бы все так было просто: Дракула на стороне зла, Мититей — на стороне добра, когда-то они сойдутся в последнем споре. Если бы все было так просто….
Священник потер пухлые щеки, с которых давно уже сошел жизнерадостный румянец. Пил с каждым днем все больше, от пьяного зелья на время становилось легче. Только будучи пьяным, он обретал способность смотреть на многие вещи правильно: даже в черном цвете есть светлые полутона, а белый — рано или поздно становится грязным, как ни береги. Беда в том, что Дракула ему нравился. Отец Мититей еще не встречал столь сильного, целеустремленного и неколебимого в своих убеждениях человека. Не в вере, но в убеждениях. И это пугало. Князь был непредсказуем, жесток и… одинок. Даже женитьба на прекрасной Виорике не смогла пробить брешь в стене отчуждения. Цепеш по-прежнему не желал принадлежать никому.
Как-то священник осмелился спросить: любил ли Влада отец. Цепеш, казалось, даже не понял вопроса:
— Что есть любовь? Вот ты, святой отец, веришь, что любовь есть Бог. Я же тебе отвечаю: любовь ни что иное, как слабость духа и тела. Мужчина рождается, чтобы воевать и защищать свои земли. Женщина, чтобы рожать детей. Мой долг заботиться о жене и детях, ее — быть покорной и благочестивой. Но причем здесь любовь?
Отец Мититей тогда растерялся:
— Тот, кто рожден вне любви и тот, кто живет, не умея прощать, обречен на муки ада.
— Да? И где этот ад?
— В душе, твое величество, — покачал головой священник. — Ад всегда начинается с души.
— Ты говоришь глупости, — прервал Дракула. — Предназначение великих — месть, война и агрессия, а не любовь и всепрощение. Наш род слишком долго был под гнетом турков, чтобы думать о любви и тем более о всепрощении. Я, как и мои братья, появился на свет, чтобы довершить то, чего не смогли сделать мой дед и отец. Кто же знал, что мой старший брат будет предательски убит, а в жилах младшего течет кровь предателя.
Голос князя дрогнул. О мудрости и военных подвигах его деда, Мирчи Старого, до сих пор в Валахии слагали легенды. Вот только сказания эти были с ноткой горечи. Дескать, всем хорош Мирча Старый, но… Зачем признал себя вассалом османов? В отличие от многих, отец Мититей понимал, что это решение далось Мирче нелегко: официальное признание могущества турков пусть и на короткое время, но все же дало передышку Валахии. Наверное, понимал это и сам Дракула, но тем сильнее было разочарование в легендарном деде. История валашских князей — бесконечные перевороты и борьба за трон. Поддержка сильного союзника гарантировала победу, и что немаловажно, почти без крови и насилия. Отец князя, Влад II, захватил престол в 1436 году, свергнув своего двоюродного брата. Помог тому венгерский король Сигизмунд Люксембургский. Но власть Владу II ко двору не пришлась. И он склонился пред турками, возобновив вассальные обязательства, а в качестве подтверждения добрых намерений отправил турецкому султану двух сыновей — Влада и Раду. Через несколько лет по приказу регента венгерского королевства Влада II убили, а валашский престол занял новый венгерский ставленник. Может, и прав Дракула — не до любви его роду, продолжить бы…
Князь все чаще звал священника в свои покои. Долгие, непонятные и тяжелые беседы выпивали из отца Митетея все силы. Но разве мог он отказаться? Вот и сегодня, после вечери приказано явиться в покои государя. На личный разговор. Священник отхлебнул вина, надел старую рясу и вышел из молельни. Ей-богу, как на Голгофу…
