размерами.
– Пятьдесят тысяч, – ответил он, даже не посмотрев на лист.
– Но вы даже не посмотрели, – возмутилась я и тут же получила локтем в бок от волка.
– Семьдесят, – пожал плечами мужик.
Поняла, что спорить с ним себе дороже в прямом смысле слова.
– Мы привезли с собой металл, – продолжила я.
– Сейчас я тут доделаю и пойдем в кузню, – кивнул мужик. – Меня, кстати, Юрец зовут.
– Я Агнета, – ответила я.
– Угу, – сказал он, опустил на лицо сварочную маску и продолжил варить.
Мы вышли на улицу и стали ждать там.
– Я тебе говорил, не торгуйся, – зашипел на меня Исмаил.
– Я же не собиралась торговаться, просто меня возмутило, что он цену не глядя назначает.
– У тебя есть такие деньги с собой?
– У меня только тридцать, я на большее и не рассчитывала, – вздохнула я.
Мы посидели на лавочке, Исмаил курил свои папиросы. Снова возник паренек и стал задавать вопросы: что нам нужно, зачем мы приехали… Потом сказал, что у них отличные скидки на памятники.
– Ярик, отвали от людей, они ко мне приехали, – появился в дверях здоровяк. – Пошли, – он кивнул куда-то по направлению улицы.
Я завела тарантайку и медленно поехала за Юрцом. Добрались до огромного крепкого дома с коваными затейливыми воротами и резными ставнями. Он открыл ворота, и я въехала во двор. За гаражом располагались хозяйственные постройки. Здоровяк поманил в одну из них. Мы оказались в кузнице. Вертела головой в разные стороны и все рассматривала.
– Чего головой вертишь, как Петрушка? Показывай чертежи свои и вываливай металл, что принесли.
Протянула ему бумаги, сел рассматривать.
– Интересная какая конструкция, – усмехнулся он и почесал в затылке. – Винный погреб закрывать будет?
– Нет, – ответила я.
– Вы вот вроде не богатые, а такие бабки за дверь отваливать, или вы подпольные миллионеры? – он снова посмотрел на Исмаила в ватнике.
– Нет, мне просто очень надо именно такую дверь, – сказала я.
– Ладно, показывай, что ты там за металл принес, – обратился Юрец к волку.
Тот из сумки высыпал на стол всякую железную всячину: старые навесные замки, ключи, детали от часов, обрезанные стволы от ружей, петли от дверей, внутренние и накладные замки, железные оклады от дверей и еще какие-то детали от них, разнообразные ручки. Мужик смотрел на это все, и лицо его выдавало огромную степень обалдевания.
– Он у тебя что, дурачок, что ли? – поинтересовался кузнец.
– А еще вот это, – сказал волк, и на стол легли серебряные монеты.
Юрец смотрел на это все и хлопал глазами.
– Вы что, из этих? Которые реконструкциями занимаются? – он покрутил пальцем у виска.
– Нет, – ответила я.
В кузницу ворвалась маленькая белокурая девочка.
– Деда, смотри, что я тебе нарисовала, – она протянула ему рисунок.
– Очень красиво. Яночка, ты иди в дом, я тут с людьми разговариваю, – он рассматривал ее рисунок.
Она повернулась к нам и стала тыкать в нас пальчиком.
– Смотри, деда, это серый волк, а это Баба-яга или Василиса Премудрая, я уже не помню. Она живет в чудесной избушке, и ей надо дверь волшебную, чтобы всякие гады ползучие по округе не расползлись. А ты, деда, чародей-алхимик, можешь им дверь эту смастерить, потому что ты стоишь на страже живого и мертвого.
– Яночка, иди к маме, – попросил девочку Юрец.
– Серый волк ко мне вчера приходил и сказки рассказывал, – сказала Яна деловито. – Можно? – она выудила из кучи металлолома огромный резной ключ.
Исмаил кивнул.
– Марена, – крикнул здоровяк, – дочь свою забери.
– Марена? – удивленно переспросила я.
– Ну да, хотели Мариной назвать, так в ЗАГСе буквы перепутали, и она у нас стала Мареной.
– Богиня увядания, смерти и зимы, – сказала я задумчиво.
– Есть такое, – рассмеялся мужчина, – Недаром решила ритуалкой заниматься. Это ее агентство.
Он положил на стол рисунок, на нем красовалась моя дверь.
– Ладно, сделаю я вам вашу дверь. Дерево ищите. Целиком вся работа будет стоить пятьдесят тысяч. Половина сейчас в качестве предоплаты.
– Хорошо, – кивнула я и вытащила деньги.
– Ключ я верну, – сказал он.
– Не нужно, он для девочки, – ответил Исмаил.
Договорились, что через неделю привезем дерево. Распрощались и отправились с Исмаилом домой. Когда выехали из села, он обернулся в свой обычный облик и исчез из машины.
Где бы найти дерево, и чтобы вот прямо задаром оно было или за небольшую денежку.
По гостям на метле
Не успела я на дорогу выехать, что к нашей деревне ведет, как ко мне навстречу выскочила презабавная парочка: Ксюня, а за ней следом тетка в возрасте с веником. Хорошо, что не с топором. Молодка мне руками машет, дескать, тормози, ну я и остановилась. Она – прыг в машину, говорит, гони быстрей.
– Куда гнать-то? Что это за сумасшедшая за тобой с веником бежала? – спрашиваю.
– Ой, а то ты своих родственников не признала, – смеется. – Едем ко мне, Генку выручать, а то маманя его в бане у меня заперла.
– Это того самого Генку, что к тебе на постой на ночь оставила? – припомнила я специфичного жениха, что за приворотом приходил неделю или две тому назад, а потом ласты ко всем клеил.
– Тот самый. Только вот он тут задержался, насовсем, к Ольге на работу на ферму устроился. Знаешь, мужичок-то неплохой, работящий, из него можно веревки вить. В интернете что-то там ковыряется, ценные бумаги покупает, активы, пассивы.
– Молодец какой. Хоть не на твою шею присел? – поинтересовалась я, в какой-то степени мне было стыдно за такой экземпляр, что я Ксюне подсунула.
– Нет, на мне где сядешь, там и слезешь. Работал и много чего в доме починил и сделал. А тут явилась его маман и учинила мне скандал с побиванием моей посуды и моего возлюбленного. Загнала, гадина, его в баню и закрыла, а меня начала лупить метлой, дескать, я ее сыночку совратила на разные действия и даже замуж не взяла, – она с удовольствием хохотала.
– Коварная ты женщина, Ксения, – посмеялась я.
Позади машины бежала женщина с веником.
– Веник жалко, он почти новый был, – сказала Ксюня, оборачиваясь на крупную даму, которая колыхалась по дороге.
– Ты уверена, что надо к тебе ехать? – спросила я.
– А как же. Если поедем к тебе, то она вернется в мой дом и заберет Гену, а я его отдавать не хочу, мне самой он нравится.
– Он, может, с ней и не поедет, – сказала я.
– Я тебя умоляю, а то я мужиков не знаю. Такой типаж остается с одной женщиной: либо с женой, либо с мамой.
– А если маман начнет
