развязал меня, и выпихнул из фургона, затем вернул мой пернач. Вокруг происходил полный пиздец, бегали люди с оружием, грохотали выстрелы, метались странные тени, и я не понимал ровным счетом ничего. Зато понимал трогг, бойня — это его дом родной. Я потерял контроль над телом, и просто наблюдал за происходящим.
И вот опять… Помогаю кому-то отбиться от кого-то, чтобы что-то получить. Я также помогал “вольникам” отбиться от волков, чтобы утром забрать Зака. Все в мире повторяется, только теперь я больше зритель, чем участник. Тем временем трогг врубился в бурю событий. Я обратил внимание, что он убрал пернач, и орудовал голыми руками, а потом осознал, что деремся мы вовсе не со зверями-мутантами, как я думал. Нет. Точнее, да, это мутанты, но это люди. Были людьми. Кособокие, сгорбленные, странно выгнутые, с неестественно вывернутыми суставами, покрытые наростами скверны, с искаженными лицами. Вот черт, такого я еще не видел!
На нас кинулся худой мужичонка, замотанный в обрывки тряпок, он ловко перебирал худыми ногами, расставив колени в разные стороны, как будто постоянно делал “ку”, тело было бочкообразным, с огромным уродливым наростом на спине и вокруг шеи, отчего голова, скошенная на правый бок и повернутая влево на сорок пять градусов, казалась приросшей к туловищу. Урод расставил в стороны тонкие руки с неестественно вывернутыми локтями, и поскакал к нам, в процессе чего предплечья просто болтались в локтевых суставах. Но сблизившись с нами, он вытянул предплечья и кисти в нашу сторону, и шустро прыгнул сначала в сторону, потом на нас.
Я был бы уже мертв. Или жестоко отмудохан, и может быть искусан. Но трогга этот маневр не впечатлил: он сделал шаг в сторону, пропустив мутанта мимо себя, а потом одним ударом ноги сломал колено нападавшему. Тот упал на бок, но тут же вскочил на четвереньки, и пропустил сокрушительный удар с оттяжкой прямо в лоб. Голова несчастного лопнула, забрызгав нас ярко красным и черным.
Следующий наш противник оказался вооружен: кряжистый коротышка, стоящий на очень толстых, но коротких, похожих на слоновьи, ногах, сжимал в крепких руках проржавевший кусок рельса. Не знаю, где он его добыл, но это был именно рельс! Трогг хотел обойти его по дуге, но маневр не удался, рельса просвистела прямо перед нашим носом. Пригнувшись, трогг расставил руки, и замер, ожидая ход противника. Боевой гном не заставил себя ждать, взмахнул рельсой над головой, и быстро семеня короткими ногами кинулся в атаку. Когда рельса пошла вперед, трогг прыгнул в сторону и вперед с перекатом, и тут же атаковал со спины пролетевшего мимо коротышку мощным ударом кулака в затылок. Противник потерял равновесие, выронил оружие и продолжил путь на четвереньках, трогг одним прыжком оседлал его и принялся лупить в основание широкой шеи, наш скакун растянулся на животе и пытался перевернуться, но наездник не давал ему шансов это сделать, и вколачивал неудачника в землю, и только когда я отчетливо услышал хруст костей, и почувствовал, что враг обмяк, трогг остановился, и огляделся.
Бой был почти окончен, где-то добивали выстрелами выживших мутантов, кому-то оказывали помощь. Стало понятно, что мы победили, и почувствовал, что снова владею телом. Осмотревшись, увидел что Альб наблюдал за мной, но не смог ничего прочесть на совершенно не выразительном лице главного. Ох, кажется у нас опять будет сложный разговор… Вот почему никогда не получается просто прийти и договориться, почему все всегда через кровь и задницу? Как же это все уже надоело…
“А мне нет”, хохотнул трогг.
Да тебе-то понятно, вон какой довольный, посмотрите на него, двух мутантов убил, и сидит, сам себе нравится.
“Естественно”, ядовито выдал он.
Ну так я и не сомневался… Ладно, пора идти требовать награду. Я помог, имею право! И лево. Будут убивать — всех сожрем.
“Договорились”.
И где же ты так драться научился?
“Это твоя память”.
Но я-то не умею.
“Интерпретация”.
То есть… Я и сам так мог бы?
“Мог бы”.
Удивительно. А что это за мутанты?
“Это дети Матери, которые не слышат ее голоса”.
Вроде и понятно, но не понятно. Очередная форма безумной скверны? Да, у них же сознание роя, а эти, получается, связь потеряли и одичали?
“Что-то вроде того”.
Я подошел к Альбу, и выжидательно уставился на него. Главный смотрел мне в глаза не говоря ни слова. Играли в гляделки мы секунд тридцать, но мне быстро надоело.
— Я пришел разговаривать не как пленный, а как равный. Альб, я прошу место в караване.
Выслушав меня, главный поднял левую бровь.
— Да, дерешься ты хорошо. При том, голыми руками. — он сделал паузу, — И вопросов к тебе стало только больше.
Я сделал театральную паузу.
— Спрашивай.
Альб сложил руки на груди и набрал в легкие воздуха.
— Откуда ты?
— Маленький поселок, называется Саккуль. Это за перевалом.
Не думаю, что он знает что там за перевал и где.
— Так. И, как же ты оказался здесь?
— Наш механик Мэнки сделал мне мотоцикл, и я отправился путешествовать. Был в Полесье, потом в Елаге, в Сим заезжал, там был байкпост клуба “любители”, слышал про таких? Нет? Был, да. И города те были под “любителями”, да нет их теперь. Говорят, Андатра видели в Самаре, и я хочу его найти.
Вроде складно вру…
— А драться-то где научился?
— Так я путешествовал много сезонов в одиночку. Жить захочешь — научишься.
Я смотрел на главного, и не мог понять, верит он мне, или нет? Альб молчал, глядя на меня пристальным взглядом.
— Андатр, говоришь? — переспросил он.
— Ага. — кивнул я.
— Про Андатра я слышал, но в Самаре не видел. Нет его там.
Я постарался изобразить на морде лица расстройство, но получалось плохо.
— Хорошо. Ты помог нам, мы поможем тебе, я дам тебе место в караване, но только до Самары.
Хоть я и играл спектакль, но обрадовался неподдельно, и улыбнулся.
— Я не подведу!
— Посмотрим. — сказал Альб, и отвернулся.
Кроме меня, у него было много дел. Я заметил Буля, и решил доковыряться до него. Ну а что? Он надо мной издевался? Издевался. Пришел час расплаты.
— Эй, Буль! — крикнул я боевику.
Тот с непониманием уставился на меня.
— Буль, мы теперь вместе. Да.
— Это в каком это мы месте? — не понял он, — Ты — в заднице, я — на службе.
Даа, что-то я или себя переоценил, или его недооценил, ответил он прямо в цвет, сарказма ему не занимать, хотя он может и не знать, что это такое.
